Три цветка и две ели. Первый том

В обеденной зале гостей встретил убранный как в Орензе стол: небольшой и полностью покрытый белой льняной скатертью, даже с вышивкой в ее углах (о, это госпожа Тиодо кудесничает с иглой!). Все кувшины, закуски и хлеба уже разбрелись по скатерти, то есть буфетного стола в доме Аттсогов не имелось, как и самого буфета – похвастаться ценной посудой эта семья тоже не могла. Кушали из глиняных тарелок, пили из деревянных чаш и чарок, а приборы для еды (по три ножа и по ложке) Рагнер не позабыл захватить из замка для себя и своих двух дам. Столовое серебро особенно ярко смотрелось среди дерева и глины.

Однако хозяин дома был очарователен, его дочка весела, и от ее хохотка все за столом улыбались. Блюда порадовали и вкусностью, и «обычностью»: груши в сладком вине, салат из зеленых трав, запеченные карпы из пруда. Поздний обед протекал мирно, приятно, легко… С наступлением ночи, в таинственном свете свечей, зала показалась вполне уютной. И Рагнер тоже исправился – он привел за стол Маргариту как жену, держа ее за правое плечо, кушал из одной с ней тарелки и испивал ягодную воду из одной с ней чаши. Больше он не подшучивал над возлюбленной, не ругался с Адреами Тиодо и не любезничал с «черноглазой лохудрой». И Маргарита пребывала в счастье, если не в блаженстве, несмотря на то, что сидела напротив «лохудры», ужасно, просто вопиюще возмутительно красивой «лохудры»!

Хозяин дома сидел во главе небольшого стола, Рагнеру досталось почетное место по его правую руку, Соолме – по левую, рядом с ней трапезничала Лилия, а рядом со своей сестрой – Адреами. Этот красавец обольстительно улыбался как Ирмине, сидевшей напротив него, так и баронессе Нолаонт. Собрались все по случаю дня рождения Вьёна Аттсога. Ему исполнилось сорок шесть, но он отмечал дни рождения только в високосные годы (в нову тридцать второго дня Трезвения), оттого в нову тридцать первого дня Трезвения никто его не поздравлял, не говорил ему здравиц и не дарил подарков. Именинник не притронулся и к хмельному, зато Рагнер возжелал испить «божественного эликсира» – наивонючего куренного вина из камыша, от какого, даже у него, глаза выпучивались и слезились, но он упорствовал в лечении «эликсиром». К моменту подачи на стол главного блюда, Рагнер опьянел сильнее прочих.

По лодэтской традиции, дамы выносили на стол угощения. За рыбой в кухню отправились «хозяйки дома», и на фоне пышной Ирмины Лилия Тиодо показалась еще тоньше, выше, грациознее… С новым приступом ревности, Маргарита отметила, что ее возлюбленный проводил белокурую красавицу долгим взглядом. За это она выбрала для него на общем блюде не самого лучшего карпа. «А что я еще могу сделать, чтобы он заметил меня? Или надо наградить его рыбкой за то, что он пялится на зад другой особы?!» Соолма замечала и заинтересованность Рагнера, и ревность Маргариты: скривив губы в усмешке, Черная Царица поглядывала на баронессу Нолаонт и словно спрашивала: «Ну, каково тебе в моей шкуре, "подруга"?»

Когда все снова сели за стол, разобрали рыбу и наполнили чаши, раздался ласковый голос Адреами:

– Дама Маргарита, я не устаю любоваться вашими чистыми, будто морская свежесть, глазами. Зеленый – это цвет юности, и вы навек останетесь юны душой. Я же с удовольствием живописал бы ваш лик, ваши столь роскошные очи! Могу показать миниатюры юной госпожи Аттсог…

– Мне давай покажи! – встрял Рагнер. – Люблю миниатюры.

– Ты опять? – устало спросил его Вьён. – Вечер уж скоро закончится, но тебе неймется его испортить?

– Да вовсе нет: миниатюры правда люблю… Ладно, скажу откровенно. Вьён, ты же отлично сам рисуешь! Зачем тебе здесь… живописник?

– Во-первых: живописец. Во-вторых: я самоучка. В-третьих: красками не пишу, в миниатюрах и подавно несилен. У меня выйдут ужасные миниатюры. Ирмине же пора жениха искать, но в нашей глуши никого достойного нет. Пошлю ее портреты в три столицы… Всё? Допрос закончен?

– Нет… Лучше сразу всё выяснить – я упокоюсь и рыбы съем. Во-первых: как давно вы тут миниатюрите?

– Рагнер… Сразу задавай свое «во-вторых».

– Ладно… – посмотрел он на Лилию. – Почему этот белоснежный цветочек еще не замужем?

– О гром и небо! – воскликнул Вьён. – Рагнер!!! Никаких больше вопросов! Простите, молю, госпожа Тиодо, – обратился он к «белоснежному цветочку» – уж простите и моего друга, и меня за то, что я оказался бессилен воспитать его культурным человеком!

– Простой вопрос же! А ответ прост? – тяжелым, пьяным взглядом уставился Рагнер на госпожу Тиодо – роскошную красавицу, одетую в убогое, черное, почти монашеское платье.

– Ответ прост, Ваша Светлость, – заговорила по-меридиански Лилия. – Я получала не одно достойное и делающее мне честь предложение руки и сердца. Но мое сердце несвободно – оно отдано Богу.

Рагнер недоверчиво и громко хмыкнул, на что Вьён с возмущением помотал головой, распахивая свои пронзительно-голубые глаза.