Три узды

– Не знаю даже, что тут рассказывать. Все как-то само собой… Ты же помнишь, я еще раньше пытался сочинять, только выходил бред сивой кобылы. И на тебя ругался за то, что ты вечно придумываешь кучу дел и не даешь мне сосредоточиться. А ты все хихикала, что я себя возомнил невесть кем…

– Да мне и сейчас смешно. Надо же, ты – и вдруг знаменитый писатель. Никогда бы не подумала.

– Скажешь тоже, никакой я не знаменитый. Пока, во всяком случае. Ну, а ты что делала все это время?

– Ах, не смеши. Можно подумать, тебе интересно, что со мной происходило. Было бы интересно – позвонил бы.

– Ты вроде говорила, что была замужем?

– Да какая тебе разница? И вообще, не напоминай мне об этом ужасе.

Я увидел, что разговор сворачивает в опасную сторону, и предпочел сменить тему:

– Давай посидим. Смотри, какое кафе хорошее, – я кивнул на открытую площадку со столиками.

Она остановилась и повернулась ко мне с этим своим обычным сомнительным прищуром на лице. Я оказывается, совершенно забыл, какие у нее необычные, глубокие, насыщенно-синие глаза.

– Ну давай, только недолго, – протянула она. Будто не сама потащила меня гулять, призывая не торопиться. Эх, женщины…

В кафе я усадил ее за столик, а сам с некоторым смущением уткнулся в меню. Я не понимал, к чему затеял все эти игры про взаимный интерес. Как у собак с обнюхиванием хвостов. Надо было быстро забрать эту чертову, уверен, ненужную мне коробку, забрать тачку, купить недельный запас выпивки и мотать домой – к тихому креслу, книгам и телевизору. И вообще, не надо было выходить из дома… не брать трубку… и всё.

Эльза же, похоже, не испытывала никакого стеснения. Она непринужденно скинула туфли и откинулась на спинку, вытянув ноги на соседний стул – так, что они оказались чуть ли не под моим локтем. Я непроизвольно покосился на твердые, точеные лодыжки, обтянутые черной сеткой колготок. Эльза потешно развела руками:

– Устала весь день бегать в обуви. Ты не против? Возраст-то уже не тот.

– Ну что ты, – с готовностью подыграл ей я. – Мне кажется, ты сейчас выглядишь еще лучше, чем тогда.

– Значит, тогда я была страшная?

– Да нет, что ты, – я принялся выкручиваться, осознав свою оплошность. – Просто тогда в тебе была какая-то небрежность, как у деревенской девчонки, а сейчас осталось чистое женское совершенство.

– Красиво заливаешь, сразу видать литературщика.

– Литератора, – вполголоса поправил я, но она не обратила на меня внимания, внимательно разглядывая наманикюренные ногти. – А что тебе заказать?

– Да уж сама закажу, не волнуйся. Думай о себе… Эй, человек, сколько тебя ждать?! – вдруг озорно закричала она.

Подошел официант, восхищенно покрутил носом над Элиными ножками (она еще и игриво переложила их одну на другую, кошка такая), и принял заказ. Я думал для приличия взять чаю или что-то в этом роде, но Эльза затребовала голубую маргариту, и я с облегчением попросил повторить. Мы, встретившись глазами, пригубили бокалы, и дело пошло полегче.

– А вот ты, Максик, здорово сдулся. Ты был такой легкий, худенький, все время шутил… А сейчас стал какой-то тоскливый мешок с картошкой. Сейчас я бы в тебя не влюбилась, даже не надейся.

– Как-нибудь переживу, – улыбнулся я. – Отшутился уже. Так, как теперь, мне больше нравится.

– Ну и дурачок. Кстати, ты хотя бы не поглупел?

– Поглупел, и здорово, – пожал я плечами, – а что, не заметно?

– Жаль… Ну ничего, я буду помнить тебя тем, который поумнее.

Она спрятала ноги, перегнулась через стол и крепко взяла мою ладонь цепкими пальцами:

– А ты вспоминал обо мне?

Я молча кивнул.

– Часто?

– Да, – соврал я, и через силу выдавил то, что говорил, наверное, десятку разных женщин: – Зато теперь я знаю, что ты лучшее, что было в моей жизни. Чистая правда.

– Тогда почему ты от меня ушел?

– Может, не стоит об этом?

Она заливисто рассмеялась:

– Да ты не бойся! Сегодня еще не тот день, так что я добрая… если только ты сам в бутылку не полезешь.

– Правда? Это радует… – я задумчиво допил коктейль и поискал глазами официанта, чтобы принес еще. Тот понял и поспешил к нам с подносом. Я вздохнул и принялся объяснять, осторожно подбирая слова:

– Потому что ты – только не вздумай обижаться, пожалуйста, – для меня оказалась слишком горячей. Ты как атомный взрыв иногда, понимаешь? Ты не думай, что я говорю о плохом, это очень круто, но с этим надо уметь справляться… Я тогда не сумел. Тебе нужен был мужик, который сильнее тебя в десять раз. Который бы взял тебя за рога… пардон, за талию – и поставил в стойло. То есть, снова пардон, организовал бы тебе нормальную жизнь. А я – что я? Я был слишком ленивым и вообще был слабак. Что, не так?

– Да, – она снова сощурилась, – ты был редкостное чмо. Жаль, что я этого сразу не разглядела. А сейчас?

– Что – сейчас?

– Сейчас бы смог со мной?

– А ты?

Она со звоном поставила пустой бокал на стол. Видно было, что она здорово разозлилась – как и в прежние времена, от гнева на ее южных скулах проступила ядовитая желтизна.

– Все, пойдем отсюда. Я устала.

Я расплатился за обоих, и мы вышли на улицу. Уже сгустились сумерки, и на набережной зажглись оранжевые шары фонарей.