Три узды

Эля зашвырнула пустую бутылку в кусты, повернулась и грубо схватила меня за затылок.

– Что ты там себе выдумываешь? – зло зашипела она. – Ну? Признавайся!

– Думаю о том, что хочу тебя поцеловать, – простодушно признался я.

– Фу, мерзость! – она оттолкнула меня руками. – Ты – меня? Не смеши! Помоги мне…

Она сползла со скамейки, запутавшись в длинных ногах, и чуть не растянулась на тропинке – я еле успел подхватить ее за талию. Она свирепо запыхтела и потянула меня за руку в кусты – я даже испугался такого напора. Но все оказалось прозаичнее.

– Из-за тебя я уже два часа хочу в туалет! И я не хочу, чтобы на меня в кустах напал какой-нибудь сраный барсук… Дай сюда свои руки-крюки… Да садись же, а то я упаду! Что ты там у меня не видел?!

Я присел на корточки напротив нее, и она тут же качнулась вперед – так, что мы столкнулись лбами. Она высунула острый язык, дотронулась до уголка моего рта и засмеялась. Я притянул ее за руки; внизу весело зажурчало, а мы уже целовались вовсю. Ее губы были напряженными, сжатыми, сухими – мне приходилось разжимать их силой, чтобы прорваться внутрь, а когда это получалось, они становились безжалостными, требовательными, словно собирались оторвать мне язык – Эля предпочитала вести в поцелуе, как в танце, и, играя, то затягивала меня так, что я чувствовал ее заднее нёбо, то прогоняла наружу болезненными укусами. В конце концов она отпустила меня, и тут же вскочила, опершись руками на мою голову. Я смотрел снизу, как она натягивает трусы, виляя узкими бедрами, и поправляет задравшееся платье.

– Кажется, я намочила твое пальто, – хихикнула она, ощупывая себя сзади. – На, забирай его, а то я застужусь на фиг…

Стало совсем темно и зябко, и у Эли застучали зубы.

– Все, домой хочу… Что расселся? Больше не дождешься ничего, хватит на сегодня глупостей.

Она подхватила сумку и быстрым шагом пошла по дорожке. Я поспешил следом. Ни разу не повернувшись ко мне, она вышла из парка и сердито зацокала каблуками по улице. Я почувствовал себя глупо.

– Эля!.. – позвал я. Она замедлила шаги, но не обернулась.

– Что тебе? – бросила она через плечо.

– Я пойду, пожалуй. Спокойной ночи.

– А коробка? Ты не хочешь забрать свою коробку?

– Ах да, коробка… Да черт с ней, потом заберу.

– Ну уж нет, мне твой хлам даром не нужен! Пошли, не выдумывай!

– Да постой ты!

Она резко затормозила и впилась в меня своими знаменитыми сощуренными глазами. Я заметил, что в них играют бесовские огоньки, и у меня отлегло от души. Она медленно приблизилась ко мне и обняла за шею.

– Сколько время? – ледяным голосом спросила она.

– Времени… – не к месту проявил я грамотность я и посмотрел на часы. – Одиннадцать.

– Что у тебя в пакете?

– Что? – удивился я. – Твои сигареты, ликер какой-то еще…

– Дай сюда!

Я повиновался. Она залихватски сорвала крышку с квадратной бутылки и сделала большой глоток.

– Ты не мог выбрать что-нибудь поприличней, чем это дерьмо? – поморщившись, процедила она и закурила сигарету. Я молча наблюдал за этой комедией.

– Хорошо, – вздохнула она, не дождавшись ответа, – вот это мой дом. Сейчас заходим, быстро допиваем ликер, ты забираешь свою херову коробку, и чтоб духу твоего больше не было, ясно?!

– Договорились, – улыбнулся я. – А можно, я прямо сейчас уйду?

– Только попробуй… Вдруг я вырублюсь прямо тут, на улице?

Мы миновали охрану и поднялись на самый верх, так высоко, что пока ехали в лифте, успели высосать добрую половину бутылки. Эля, кажется, уже с трудом держалась на ногах. Я пока что чувствовал себя полным сил – все-таки разница в массе, приходящейся на объем выпитого, у нас была более чем ощутимой. Моя спутница долго пыталась попасть ключом в дверь, а когда я попытался ей помочь, яростно оттолкнула меня плечом. Наконец, мы очутились в квартире, и я с интересом огляделся.

Все было дорого-богато, но, на удивление, прилично, без лишней безвкусицы. В большой холл выходили несколько дверей, и Эля, не дав мне даже разуться, втолкнула меня в одну из них. Функционально это было, по-видимому, нечто среднее между спальней и будуаром, но размерами и видом больше напоминало модный спортзал: панорамное окно во всю стену, множество зеркал, а из мебели только необъятная кровать да туалетный столик, приткнувшийся в углу. Эльза зажгла крохотный ночник, а потом, чертыхаясь, опустилась на четвереньки и стала чиркать спичками, зажигая расставленные вдоль стен толстые свечи.

– Только переехали сюда, – почти виновато пояснила она, показывая на голый крюк в потолке. – Еще даже люстры нет… Ты тут сиди, а я сейчас. Не могу больше в этой сбруе, натерло все… – она обеими руками обхватила себя за лиф. – Не скучай, амиго.