Три узды

– Ну вот, – тихо всхлипнула она. – Н-никого нет…

– Да, – успокаивающе кивнул я, чувствуя себя остолопом. – Но ты не расстраивайся, пожалуйста. Просто переехали куда-то… Найдем мы твою маму, не волнуйся. Вот, сейчас, в интернете посмотрим, родственников поищем…

Я достал телефон.

– Черт, – смущенно сказал я. – Не ловит. Ладно, вернемся – дома посмотрим… Ты только не плачь. Все будет хорошо, обещаю…

Мне пришло в голову, что раз в деревне никого нет, то мне придется сопровождать Асю обратно в город – а может, и дальше быть рядом с ней, пока она не найдет кого-то из близких. Я еще не понял, радует меня это или огорчает. С одной стороны, перспектива провести остаток дня… а может быть, и ночи с Асей, вытирая ей сопли, успокаивая и гладя по голове, не скрою, манила меня. Но, с другой стороны (надо же иногда быть честным с собой), пока мы ехали сюда, я настолько сжился с мыслью о скором расставании, что уже представлял себе, как проведу вечерок у себя дома – в сладком страдании от того, что ее нет рядом, и компенсируя отсутствие Аси очередной бутылкой. А вы думали, все просто в голове у мужчин?..

Впрочем, она уже успокоилась – сама и поразительно быстро.

– Смотри, – показала она.

Она раздраженно сбросила мои руки и высморкалась, наконец, в платочек. Шагнула в угол комнаты и подобрала грязную, затоптанную книжицу, валяющуюся на полу. Я придвинулся поближе, чтобы разглядеть находку. Это оказалась всего лишь тетрадь с детскими рисунками, по-видимому, за авторством самой Аси (очевидно, в те младенческие времена изобразительное искусство еще не было ее сильной стороной). На клетчатых листочках всюду был один и тот же сюжет: большеголовая принцесса с рахитичными ручками и разлетающимися косичками защищается кривым мечом от странного, жутковатого существа: очень высокого, худого, на непропорционально тонких жирафьих ножках, с головой, скрытой остроконечным черным капюшоном.

– Кто это? – спросил я Асю, перелистывающую ломкие страницы.

– Это я так себя представляла.

– Хм, – в некотором замешательстве произнес я. – А почему здесь у тебя такие длинные ноги?

Это прозвучало, боюсь, нетактично по отношению к низенькой Асе (хотя клянусь родной матерью, Богом и чертом – к ее ногам с трогательными круглыми коленками и детским размером обуви у меня претензий не было), и я тут же спохватился:

– Я имею в виду – почему такой странный капюшон?

– Ты что, дурак? – вздохнула она. – Не видишь, что я – это п-принцесса? А это – чудище из Еськиных сказок. Называется Хоседэм14.

Она аккуратно сложила тетрадку и убрала в свою крохотную сумочку. Посмотрела на меня:

– Я боюсь, – пожаловалась она.

– Понимаю, – кивнул я. Мне и самому было не по себе в этом холодном, заброшенном доме.

– Нет, – сказала она, – я боюсь, что мама умерла. Она же уже тогда почти не ходила, ты п-помнишь…

– Да не-ет, что ты! – заявил я с преувеличенным оптимизмом. – Не может быть. Она же совсем нестарая была.

– Знаешь, что, – неожиданно рассудительно сказала Ася. – Пойдем-ка на кладбище, пока не стемнело. Покажешь мне, что вы там натворили. И поищем маму… господи, хоть бы ее там н-не было!..

Торопясь, мы покинули неуютный дом – как прежде его покинули законные обитатели. Я слабо ориентировался на местности, и поначалу самоуверенно собрался идти пешком, на Ася настояла, чтобы мы ехали на машине. Ей было страшно на безлюдных, мглистых деревенских улочках – и я не без облегчения с ней согласился.

Планировкой поселка занимались странные люди. Деревня и все обжитые окрестности протянулись узкой полоской, зажатой между мелкой заилившейся речушкой и лесным косогором. Когда-то все здесь было устроено если не логично, то хотя бы понятно: дома кончались околицей, от нее вдоль овражка с ручьем вела дорога, а в отдалении, на небольшой возвышенности, стояла старая церковь с погостом. Потом пришел какой-то рационализатор и решил, что церковь не нужна, а на единственном ровном и еще не застроенном месте – между кладбищем и деревней – можно воткнуть пионерский лагерь. Дело, возможно, хорошее, только вот после этого похоронным процессиям (к счастью, редким в маленьком селе) приходилось прокладывать свой последний путь прямо через территорию лагеря, к восторгу и изумлению отдыхавших там школьников. Эта нелепая процедура, как сообщила мне Ася, послужила сюжетом для неисчислимого множества детских страшилок, замогильным шепотом передаваемых в темноте отрядных спален.