Три вещи, которые нужно знать о ракетах. Дневник девушки книготорговца

Мадам Созострис, знаменитая ясновидящая,

Сильно простужена, тем не менее

С коварной колодой в руках слывет

Мудрейшей в Европе женщиной. «Вот, – говорит она, —

Вот ваша карта – утопленник, финикийский моряк».

(Стали перлами глаза. Видите?)[65]

Т. С. Элиот.

Бесплодная земля

Отдел поэзии, справа от камина, под буквой Э

Таксист затормозил у пропускного пункта, чтобы оплатить дорожный сбор, а я сидела и неподвижно смотрела в окно. За стеклом, в котором виднелось мое призрачное отражение, опускались сумерки, окрасившие бостонский небосвод в яркие краски, словно фруктовый сорбет. В других обстоятельствах мое сердце встрепенулось бы при виде знакомых высоток, постепенно погружающихся в темноту, но теперь горечь и сожаление давили на меня все сильнее. Я бы отдала все на свете, лишь бы небоскреб Prudential Tower обернулся горой Кэрнсмор, а вместо стеклянной башни Джона Хэнкока синела гладь уигтаунской бухты.

Таксист опустил стекло, и салон наполнился запахом выхлопных газов. Он бросил горсть монет в автомат, и красный сигнал светофора сменился зеленым. Я нервно вертела в руке телефон. Еще немного, и я окажусь дома.

Такси въехало в темный туннель – было приятно чувствовать, как он окутывает меня, словно большой защитный кокон. Я закрыла глаза. Пустой экран. Никто не знает, что я здесь. Я могу делать все что угодно, я не скована бременем чужих ожиданий. Я ждала, что эта мысль наполнит меня будоражащим ощущением свободы и независимости, но вместо этого я почувствовала лишь свинцовую тяжесть, которая тянула меня вниз, словно якорь, брошенный на дно океана. Вжавшись в пропахшее сигаретным дымом сиденье такси, я мысленно перематывала вперед кинопленку своего внезапного возвращения.

Нетрудно представить, как встревожатся мои родители, если я окажусь на пороге их дома без всякого предупреждения. Мое неожиданное появление вызовет ненужные опасения, они начнут спрашивать, в чем дело, что случилось. Мне придется что-то говорить, чтобы унять их внезапное беспокойство, убеждать их, что со мной все в порядке. Меньше всего мне хотелось кому-либо что-либо объяснять да и вообще разговаривать.

Такси выехало из туннеля, и, моргая от радостных лучей вечернего солнца, я задумалась о том, не грозит ли мне клиническая депрессия. Я уже несколько дней ничего не ела и чувствовала себя счастливей всего, когда спала, когда мой разум отключался, освобождая меня от мыслей об Уигтауне и о Юане.

Я раскрыла телефон и набрала номер отца.

– Алло, Джессика? – Его встревожил мой звонок.

Я лихорадочно соображала, что сказать. Он наверняка удивился, что я звоню с американского номера.

– Э… да, привет, пап. Сюрприз, я в Бостоне.

– Ты дома? Все хорошо?

Меня одолевала такая тоска, что я и двух слов связать не могла.

– Да, я дома. Знаешь, я решила пораньше приехать, навестить вас.

Мой голос звучал уныло и отрешенно. Я постаралась говорить чуть более жизнерадостно:

– Подумала, почему бы не сделать вам сюрприз.

– Замечательный сюрприз! – Отец явно был обеспокоен. – Тебя забрать из аэропорта?

Я больше не могла говорить, это требовало слишком больших усилий.

– Нет, я уже еду в такси. Скоро увидимся.

– Хорошо. Я так рад, что ты дома.

Такси легко скользнуло в темноту очередного туннеля. Дома. Бостон не был мне домом. Мне вовсе не хотелось чувствовать, что здесь я дома. Мой дом находился на другом конце земного шара, рядом с Юаном. Мне хотелось ему позвонить. Ничего не стоило набрать его номер, услышать его голос. Но у нас была договоренность: не разговаривать, пока он не появится у меня на пороге. Решение вернуть себе свободу действий, побыть вдали друг от друга было мудрым. Я взглянула на телефон, который держала в руке словно заряженный пистолет. Мне хотелось услышать его, почувствовать, что он рядом. Он был далеко, и все же его безмолвное присутствие было невыносимым.

Я поспешно сунула телефон в карман. Мы дали друг другу обещание. И я не желала быть той, кто его нарушит.

Когда я очнулась от забытья, таксист уже сворачивал на Массачусетс-авеню – всего пара кварталов отделяла меня от дома, где я выросла. Еще ребенком меня сотни раз возили по этим дорогам, пока я клевала носом на заднем сиденье родительской машины. Тело человека развивает интуитивное чутье, способное сравниться со спутниковым навигатором. Должно быть, знакомые повороты и изгибы дороги послужили сигналом, что мы вот-вот приедем, и я инстинктивно проснулась.

Таксист свернул на узкую улочку, и я указала ему на расположившийся на холме желтый дом в классическом колониальном стиле, перед окнами которого росли высокие клены.

– Мы приехали, можете высадить меня прямо здесь. Спасибо.