Три вещи, которые нужно знать о ракетах. Дневник девушки книготорговца

Уилл ничего не сказал. Он мягко положил руку мне на плечо, пока мы ждали, когда на экране загрузится новый фрагмент.

Дни складывались в недели, и я стала привыкать к своему новому распорядку, который напоминал жизнь молодого профессионального зомби, – спать, спать, работать. Спать, спать, заставить себя вылезти из кровати, чтобы встретиться с друзьями. Спать, спать, избегать родителей. Отказываться от еды. Спать.

Я творила, как выразился Мелвилл, но при этом отчаянно нуждалась в эпидуральной анестезии. Каждое утро я словно в тумане наблюдала, как заставляю себя ехать в студию и по старой привычке снова пытаюсь что-то создавать. Я не работала. Я подвергала сомнению каждое принятое мною решение, не ощущала ни запала, ни бегущих по спине мурашек, ни связи с картиной, над которой мы работали. Да и вообще, мое желание творить, влиять на окружающий мир исчезло без следа.

Поскольку внутренний мир держит в руках зеркало, в котором отражается мир внешний, моя семья наблюдала, как я в буквальном смысле исчезаю у них на глазах. Еда мне претила, я потеряла половину своего веса – состояние тела служило наглядным доказательством призрачной пассивности угасающего духа.

Находиться в обществе друзей было еще тяжелее. С тех пор как я уехала, прошло немало времени, и, прямо как главный герой фильма «Полет навигатора», я и глазом не успела моргнуть, как вернулась, а мои друзья меж тем жили своей жизнью, занимались карьерой и строили отношения. Когда мы собирались поужинать у кого-нибудь в гостях, я – единственная одиночка среди молодых влюбленных пар – сидела, нацепив на лицо вежливую улыбку, и слушала, как они обсуждают фильмы, которых я не смотрела, политические новости, за которыми я не следила, и личные достижения, которые казались мне гораздо более значимыми, чем мои собственные. Внезапно оказалось, что друзья успели обзавестись квартирами, пенсионным обеспечением, медицинскими страховками и радужными планами об учебе в медакадемии, школе предпринимательства или о шикарной карьере, а я жила у родителей без гроша в кармане и даже думать боялась о будущем.

– Джессика, а ты чем занимаешься? – спросил меня симпатичный индиец, студент-медик, когда мы сидели в гостях у Коула.

Я бросила на Коула умоляющий взгляд.

– Джессика – режиссер, – сказал он. – Она какое-то время жила в Шотландии, но недавно вернулась в Бостон для съемок фильма. Ее жизнь будет поинтереснее, чем у любого из нас. – Коул был мне настоящим другом, даже рассказ о моем возвращении домой звучал из его уст как триумф. В его глазах я выглядела гораздо лучше, чем в своих собственных.

– Обожаю Шотландию, – сказал студент-медик.

– А еще ей скоро присудят «Оскар», – добавил Коул. Его безоговорочная вера в меня согревала сердце.

Коул и его девушка разрешили мне спать у них на диване (явная обуза, учитывая небольшие размеры их квартиры), чтобы я могла немного отдохнуть от родных или, что более вероятно, чтобы родные могли отдохнуть от меня. Все это время они оба делали все возможное, чтобы я чувствовала себя как дома.

В конце вечера, когда я собралась уходить, Коул попытался меня остановить:

– Останься, пожалуйста. Оставайся столько, сколько захочешь.

Я посмотрела поверх его плеча и увидела, что его девушка застилает для меня диван. Я чувствовала себя так, словно была их приемным ребенком. Нужно было дать им немного личного пространства. Я могла найти и другое место для ночевки.

Девушка Коула подошла к нам и тепло улыбнулась, прильнув к нему. Они были красивой парой, прекрасно ладили и идеально подходили друг другу – они были вместе, были единым целым. Глядя на них, я с особой остротой ощущала пустоту, холодную пустоту по обе стороны от себя – я была одна-одинешенька.

– Все наладится, обещаю. Он идиот, если не приедет, – сказала девушка Коула, обнимая меня.

Я кивнула, уже не надеясь, что через три дня мой рыжеволосый рыцарь появится у меня на пороге. Осыпав их благодарностями, я вышла навстречу прохладе ночного Бостона.

Разве мне не полагается награды за то, что я решилась на подобный риск? Разве религии, нелепые книги о саморазвитии, поэты всех времен и народов – разве они не велят выбирать чуть менее исхоженный путь? Что ж, я поступила именно так. Мне хватило глупости пойти на поводу у собственных капризов и воображения, поэтому, вместо того чтобы достичь высшего счастья, как обещал Джозеф Кэмпбелл, я вышла из лесу потерянная и сломленная и обнаружила, что все те, кого я любила и кто был мне небезразличен, успели проложить собственные дороги и шли дальше.

Проснувшись следующим утром, я с трудом вспомнила, где нахожусь. Я лежала на незнакомом диване, в гостиной, в окружении горшков с цветами, кукол и чучел птиц, остановившихся часов, а также автомата для игры в пинбол. Щурясь, я посмотрела на казавшийся невероятно высоким потолок. Донесшийся из-за стены звук дрели заставил меня встрепенуться. Я вспомнила, что нахожусь в креативном пространстве на окраине Бостона и ночевала на диване Уилла.