Три вещи, которые нужно знать о ракетах. Дневник девушки книготорговца

– Но если он расширяется, то куда? – Это засчитывалось за уточняющий вопрос. Обычно к этому моменту сна у меня не было ни в одном глазу, а вот отец с трудом разлеплял отяжелевшие веки.

Когда он заканчивал объяснять, что космос расширяется в никуда, я начинала расстраиваться.

– Но тогда что там, где заканчивается Вселенная? – настаивала шестилетняя я.

Мои вопросы начинали выходить за рамки дозволенных уточнений. Я жаждала узнать ответ, хотя и сомневалась, что получу его, а из кресла уже доносился размеренный храп. Отец спал. Я, ликуя, выскальзывала из кровати. И снова мой трюк удался.

Мама смотрела телевизор в гостиной – вечером по средам показывали новые исторические драмы Би-би-си. Я тайком устраивалась за диваном и смотрела вместе с ней, пока хихиканьем случайно не выдавала своего присутствия.

– Ох уж твой отец! – вздыхала она и сажала меня рядом с собой на диван.

К восьми годам я успела посмотреть и полюбить все снятые студией Би-би-си исторические драмы, которые показывали по американскому телевидению, начиная с сериала «Дживс и Вустер» и заканчивая экранизациями романов Джейн Остин. В детстве я ощущала куда более сильную связь с мирами прошлого, которые видела по телевизору, с жизнью, костюмами и пейзажами тех времен, нежели с современным американским пригородом, где я жила.

Это чувство отчужденности проявилось в ряде неловких и безуспешных подростковых попыток самовыражения. Как-то раз, на Хеллоуин, когда мне было тринадцать, я нарядилась Эмили Дикинсон – моей аллюзии не поняли не только мои друзья-сверстники, которым были по вкусу костюмы сексуальных вампиров или девушек с игривыми кроличьими ушками из журнала Playboy (да-да, нам было по тринадцать лет!), но и взрослые, которые угощали нас сладостями, когда мы ходили по домам. Другие подростки запоминали слова из песен своих кумиров, а я заучивала наизусть стихи Теннисона, Лонгфелло и Блейка. Уже учась в колледже, я все еще хранила коробку с костюмами, хотя и научилась сублимировать в творчество свою тревогу и тоску по местам и временам, которые мне было не суждено лицезреть.

Ощущение разрыва между былыми временами и тем, что происходило со мной в реальной жизни, очевидно, досталось мне по наследству от переживших холокост бабушки и дедушки, для которых трагическое прошлое навсегда осталось настоящим: имена моих погибших родственников звенели тяжелым эхом в семейной памяти, о них почти не говорили, а если речь и заходила о чем-то таком, то зияющей дырой повисало молчание, звеневшее громче, чем слова. А может, этот раскол ощущают все режиссеры? Не все ли мы тоскуем по мирам и землям, далеким от наших собственных, и по любви к тем, кого никогда не встречали? Возможно, как пишет психолог Бруно Беттельгейм в своей книге «О пользе волшебства», мое упоение выдуманными историями объяснялось «чрезмерным разочарованием в реальности, не позволяющим с доверием принимать ее дары». Но вероятнее всего, во всем была виновата киностудия Би-би-си. С раннего детства они приучили американскую девочку смотреть исторические драмы, кино про замки и хорошие манеры и взрастили во мне эту душевную тягу, которая преследовала меня все детство, юность и даже во взрослом возрасте.

Теперь, оказавшись в Шотландии, я чувствовала, что, какова бы ни была причина внутреннего надлома, он постепенно затягивался. Мне казалось, что мой внутренний мир наконец стал резонировать с внешним – с просторами укрытых полями холмов, разрушенными замками и ощущением таинственности, которое висело в воздухе, словно молчаливо плывущий с Ирландского моря туман.

– Большое спасибо, – поблагодарил Юан водителя такси. – Вы не могли бы забрать нас около одиннадцати?

Водитель остановил машину и включил свет в салоне. Кивнув, он взял из рук Юана деньги.

Я вылезла из машины в ночной холод и, подняв глаза, увидела вырисовывающийся перед нами силуэт замка. Из дома доносились смех и музыка. Сделав глубокий вдох, я вслед за Юаном прошла через неприметную боковую дверь, на которой висело написанное детским почерком объявление: «Гостям сюда».

Традиционные шотландские танцы оказались совсем не такими сложными, как может показаться на первый взгляд, но вот мой мудрый совет новичкам: во-первых, наденьте обувь поудобнее, потому что придется много прыгать. Во-вторых, выберите в толпе человека одного с вами пола, который выглядит достаточно компетентным в этом вопросе, и в точности копируйте его движения – в конце концов комбинации начнут повторяться, и вы быстро их выучите. В-третьих – и это самое важное из всего вышеперечисленного, – прежде чем начать танцевать, подождите, пока все не выпьют хотя бы по пять бокалов вина или шампанского: тогда никто даже внимания не обратит, что вы понятия не имеете, что делаете.