Три заложника

Помню, наш разговор начался с ружей. В свое время в Индии я немало времени провел, охотясь на крупную дичь, и моментально понял, что этот человек любит охоту всей душой. Я не услышал от него ни одного хвастливого слова, но по отдельным его замечаниям пришел к выводу, что он истинный знаток. Мы обсудили новый калибр «двести сорок», имеющий поразительную убойную мощь, и я заметил, что мне не случалось опробовать его на звере крупнее шотландского оленя.

– В былые времена такое ружье было бы для меня истинным подарком небес! Помнится, на реке Пунгве[22] я чуть спину не сломал, таская на себе «пятисотый экспресс»[23].

– Былые времена! – сочувственно улыбнулся он. – У всех тогда были «пятисотые», и никто уже не захочет к ним возвращаться. Порой и меня тянет взбунтоваться и снова отправиться в какие-нибудь дикие места. Я еще слишком молод, чтобы вести оседлую жизнь. А вы, сэр Ричард? Вам не случается жалеть, что эта жуткая война закончилась?

– Нет. Я уже достиг того возраста, когда суставы начинают терять подвижность. Я пустил корни в Котсуолдсе. Я, разумеется, надеюсь, что мне еще удастся хорошенько поохотиться, но не жду новых войн. Думаю, всевышний уготовил мне стезю землепашца.

Медина рассмеялся.

– Хотел бы я знать, какую стезю он уготовил мне! Наверно, что-то связанное с политикой.

– Ну почему? – пожал я плечами. – У вас, как говорят все вокруг, целая дюжина разнообразных талантов. Это у меня всего один, и именно его я собираюсь зарыть в землю.

Я шутил и одновременно пытался понять: на какую помощь с его стороны можно рассчитывать. Медина, вопреки ожиданиям, мне нравился, но пока я не обнаружил никаких проявлений его знаменитого ума. Всего лишь славный парень, если угодно – еще один Том Гринслейд.

День был сумрачный, и огонь, пылавший в камине, отчетливо обрисовывал его профиль. Искоса взглянув на него, я поразился форме головы моего собеседника. Особым образом уложенные на лбу и затылке пряди волос придавали ей прямоугольную форму, но тут я обнаружил, что на самом деле она – округлая. Вернее, абсолютно круглая. Я никогда еще не видел столь круглой головы, разве что у чернокожих обитателей Восточной Африки. Мистер Медина явно знал об этом – и всячески старался это скрыть.

На протяжении всего обеда я украдкой наблюдал за ним и заметил, что он тоже присматривается ко мне. Его глаза казались вполне дружелюбными – и одновременно очень проницательными. Внезапно наши взгляды встретились.

– Вы не задержитесь на земле, – улыбнулся он. – Не надо обманывать себя. Вы совершенно не похожи на фермера. Что это будет? Политика? Коммерция? Путешествия? Вы обеспечены?

– Да. Если исходить из моих скромных потребностей, я даже довольно богат. Но у меня нет никаких особых амбиций.

– Да. Пожалуй… – Он снова внимательно взглянул на меня. – Если позволите, вам недостает самолюбия. О, я сразу распознаю самолюбие в людях, да ведь эту штуку и не скроешь. Однако мне кажется… нет, я даже уверен, что вы невероятно работоспособны, и вы не тот человек, который легко отказывается от своих привычек. Вы не сможете удержать себя в узде, сэр Ричард. Что-нибудь вас подхватит и унесет. Взять хоть меня, например. Два года назад я дал зарок не ограничивать себя одной областью деятельности, а сейчас иду вполне определенной дорогой. Англия сплошь состоит из дорог, надо только выбрать ту, что ровнее.

– И вы, надо полагать, выбрали политику, – заметил я.

– По-видимому, да. Сегодня политика – грязная игра, но есть кое-какие сдвиги. Близится мощное возрождение консерваторов, а им понадобится лидер. Причина этого – те общественные слои, которые лишь недавно получили избирательные права, в особенности женщины. Суфражистки и не догадываются, какую мощную консервативную силу они пробудили, добившись права голоса для дам и девиц. Как-нибудь я с удовольствием обстоятельнее побеседую с вами на эту тему…

В курительной мы снова вернулись к охоте, и Медина поведал мне историю своего знакомства с Гринслейдом в Центральной Азии. Тут я начинал понимать, что его репутация по-своему оправдана: в его речи чувствовалась какая-то загадочность, странная и беспечная властность, словно все ему давалось без труда. Я собирался во время первого же нашего разговора затронуть тему, которая заставила меня искать знакомства с ним, но теперь мне стало казаться, что атмосфера не слишком для этого подходит. Мы не были еще достаточно близко знакомы, и я чувствовал, что, если хотя бы упомяну о тех вещах, ради которых все затеял, мне придется довериться ему и полностью посвятить во все детали дела. Время для этого еще не пришло, тем более что, как выяснилось, это не последняя наша встреча.

– Не найдется ли у вас немного свободного времени в четверг? – спросил он, когда мы уже прощались. – Я хочу пригласить вас отобедать в клубе, который так и называется: «Четверг». Вы наверняка знакомы с кем-нибудь из тамошних завсегдатаев, и там приятная обстановка. Значит, решено! В четверг, в восемь вечера. Вам потребуются смокинг и черный галстук.