Три желания Мэйв

– Ваш отец занимает неплохую должность в Банке и трастовом фонде Михаила Архангела, – заметил он. – Столько лет пробивал себе дорогу наверх, и вот теперь, наконец, может обеспечить достойную жизнь жене и дочерям.

Магнат переплел пальцы на набалдашнике трости. Я уставилась на его пухлые нежные руки, страшась услышать продолжение, однако нутром уже и так все чуяла.

– Как раз вчера я беседовал о нем со своим старым добрым другом Эдгаром, – продолжил мистер Трезелтон. – Мы ужинали у меня дома. Вы же знаете Эдгара, не так ли?

Я покачала головой.

– Эдгара Пинагри, управляющего банком? Начальника вашего отца?

Ах, этого Эдгара…

– Эдгар сделает все, чего бы я ни попросил. Собственно, я привык, что мои желания исполняются. В этом городе я пользуюсь большим уважением, и многие готовы оказать мне услугу, хотя полагаю, столь юное создание ничего об этом не знает.

Я пропустила укол мимо ушей. Плевать. Я понимала, к чему он клонит, и мне надоели попытки мною манипулировать.

– На что именно вы намекаете, мистер Трезелтон? – прямо спросила я. – Задиры обычно не расшаркиваются, обстряпывая свои грязные делишки. На детской площадке все куда проще. Там обзываются или дают в глаз, но хотя бы ведут себя честно.

Мистер Трезелтон невольно фыркнул.

– Вы просто нечто, – заявил он. – Я не привык вести жесткие переговоры с маленькими девочками в детских юбочках, мисс Меррит. Вы не представляете, с кем имеете дело.

Кулаки невольно сжались. Разумеется, я не могла врезать ему, как врезала его дочери, или воткнуть в него булавку, как та воткнула в меня, но боевая стойка прочистила мне мозги и заставила насторожиться.

Мистер Трезелтон продолжил – все так же ласково, но смотрел при этом на меня взглядом твердым как кремень.

– Я начал с того, что сделал вам весьма щедрое предложение: пять тысяч фунтов за вашего джинна. Похоже, вы не заинтересовались. Что ж, хорошо. Выражусь яснее: я заберу у вас джинна еще до конца года. Вам остается два варианта – отдать его мне без всякой платы – как понимаете, этот поезд уже ушел, – или не отдавать. В последнем случае я позабочусь, чтобы вашего отца уволили. Его репутация будет уничтожена, и в Лондоне ему больше работы не видать.

Голова у меня закружилась, мозги будто раскалились. Да как он смеет угрожать моему отцу?! Неужели господин Трезелтон настолько жесток, что уничтожит карьеру отца из-за маленькой банки сардин и ее рыбьего обитателя?

– Заверяю вас, мисс Меррит, отдадите вы мне джинна или нет, я его получу. Не успокоюсь, пока им не завладею. Вы не сможете его утаить.

Мистер Трезелтон пытался меня запугать. И почти добился успеха.

Я сделала глубокий вдох. Джинн пока еще был при мне. А также мои кулаки и смекалка. И еще я твердо знала одно: никогда, что бы там ни было, никогда не уступай хулиганам и не поддавайся страху.

Я наградила мистера Трезелтона самой что ни на есть уверенной улыбкой. На сей раз я не блефовала.

– Люблю трудности: на крикетом поле и в жизни. Я буду во всеоружии.

– Серьезно? – хохотнул мистер Трезелтон. – Вы не представляете, что вас поджидает.

– Полагаю, мистер Трезелтон, вы тоже не знаете, с кем связались.

И не успел он вскочить со скамейки, я повернулась и зашагала в школу.

Глава 18

Прекрасно сказано. Торжественно сказано. Смело и храбро – в ту минуту.

Но что, черт побери, мне оставалось? На что пойдет такой, как мистер Трезелтон, лишь бы добраться до моей банки сардин? А на что он не решится? Если промышленный магнат похож на свою дочь Терезу, его ничто не остановит.

А мой отец! Бедный отец и его должность в банке! Работа – единственный предмет папиной гордости, а вовсе не четыре дочери: старая дева, две дурочки и сорвиголова. Папа, конечно, нас все равно любил, и я никогда в этом не сомневалась, но работа была его истинным сокровищем.

Я сказала мистеру Трезелтону, что буду во всеоружии. Придется!

На следующий день он прислал мне письмо по почте. Я содрогнулась при виде жирной красной печати на конверте: буква «Т» в окружении лавровых листьев. Неприятно осознавать, что изящной почтовой бумаги касались его алчные руки. Но я все же одолжила у Алисы нож для конвертов, вытащила записку и бросила взгляд на строки: это оказалось не что иное, как повторение вчерашних угроз. Я спрятала письмо в ящик и постаралась выбросить из головы.

После встречи с мистером Трезелтоном директриса не знала, что со мной делать. Она не отправила неугодную ученицу обратно в подвал или таскать корзины с углем – вдруг щедрый попечитель пожелает снова меня увидеть? Поэтому мисс Саламанка позволила мне вернуться к занятиям. Те и сами по себе были достаточным наказанием.

Зарядив Терезе в глаз и отрезав ее косы (и косы Онории), я стала среди других девочек парией, но, как выяснилось, это была сущая ерунда по сравнению с тем, что началось после публичного оскорбления мистера Альфреда П. Трезелтона. Я превратилась в изгоя. Ненависть Терезы ко мне вознеслась выше мыслимых пределов и перешла в отвращение.