Три желания Мэйв

Это что – розыгрыш? Но зачем?

У него нет джинна. Нет джинна! Тогда у кого он?

Разве не Тереза его украла? Мистер Трезелтон считал, что Мермер все еще у меня!

Великолепное видение застило мне взор: у Трезелтонов нет моего джинна. Возможно, он все еще здесь – в школе мисс Саламанки. Если это на самом деле так, я найду его по нюху, как кот вынюхивает… сардины!

Но рядом стоял мистер Трезелтон и не отводил от меня взгляда. Не выйдет ли извлечь из этой ситуации хоть какую-нибудь пользу? О, почему вместо крикета с деревенской ребятней я не проводила больше времени с тетушкой Верой за игрой в вист? Я могла бы научиться разрабатывать стратегию и сохранять непроницаемое выражение лица, чтобы скрывать коварные замыслы.

– Если я вас все еще не убедил, позвольте прояснить мои намерения. Я уже побеседовал со своим старым приятелем мистером Эдгаром Пинагри, управляющим Банком и трастовым фондом Михаила Архангела, о вашем отце, заронив семена подозрений в его моральных принципах, честности и порядочности. Осталось лишь предоставить доказательства того, что ваш отец использовал средства банка в корыстных целях. Его уволят, и больше он никогда не найдет работу ни в одном порядочном учреждении Великобритании.

Кулаки, мои верные приятели, сами собой сжались. Увы, здесь они мне не помогут!

– Вы же знаете, что мой отец не присвоил ни единого фартинга, – выдавила я, стиснув зубы. – Он не мог. Он не стал бы! Папа – не такой!

– Да неужели? – пожал плечами мистер Трезелтон. – Мне это неизвестно. Мы с ним едва знакомы. Да и в целом мне безразлично. – Он легонько коснулся моей руки набалдашником трости. – Зато известно другое: его дочь настолько жадна, упряма и эгоистична, что готова уничтожить карьеру отца, лишь бы оставить себе загадочную игрушку, которая ей приглянулась.

О, на это мне было что ответить, да я не знала, с чего начать. Я молча поджаривалась от ярости, точно картофель в раскаленной печи. На миг я пожалела, что уже потеряла перстень старого царя. Не задумываясь обрушила бы на голову мистера Альфреда П. Трезелтона всевозможные дьявольские кары.

Царь-чародей… Если хорошенько поразмыслить, пусть лучше держится подальше, мистер Трезелтон по сравнению с ним нежен точно пух.

Мое молчание было истолковано как поражение.

– Итак, мисс Меррит… Теперь вы наконец принесете джинна и мы забудем об этом неприятном деле?

Я глубоко вздохнула, пытаясь подыскать нужные слова. Хотелось, чтоб прозвучало убедительно и по-взрослому.

– Пока я не могу его принести, – объяснила я. – Для пущей… сохранности я спрятала джинна там, куда не так-то просто добраться.

Можно сказать, почти не соврала.

Мистер Трезелтон прищурился.

– Вы пытаетесь меня обмануть? Ложь я всегда распознаю!

Я взмолилась, чтобы это оказался просто блеф.

– Неужели вы считаете меня дурочкой, которая станет хранить ценности прямо под рукой, где их может украсть кто угодно?

Именно такой дурочкой я и была, но мистер Трезелтон-то этого не знал!

– Что ж, хорошо, – сказал он. – Я вернусь сюда завтра утром под предлогом обсудить важные дела с директрисой. Буду в восемь, еще до начала занятий.

Я кивнула, и магнат продолжил:

– Я ожидаю, что вы явитесь в кабинет директрисы и принесете для меня сверток. Скажете, что это… – он задумчиво постучал пальцем по губам, – книга, которую вы одалживали у Терезы, а потом я попросил ее вернуть.

– Рассказ на дурака, – заявила я. – Вы и впрямь решили, что Старуха Салли в это поверит?

Мистер Трезелтон ошеломленно воззрился на меня.

– Старуха Салли?! – скривился он, будто съел что-то горькое. – Если честно, мне плевать, что подумает «Старуха Салли». Принесите сверток. А если не принесете и мне придется возвращаться без джинна, я велю кучеру ехать прямо в Банк и трастовый фонд Михаила Архангела и предоставлю мистеру Пинагри доказательства черных делишек вашего отца. Не пробьет и десяти часов утра, как его вышвырнут.

Мы обменялись возмущенными взглядами. Мистер Трезелтон яростно сжал трость, и на миг я даже подумала, что он собирается меня ударить.

– Надеюсь, мы с вами друг друга поняли? – спросил магнат.

Я взялась за дверную ручку.

– Теряюсь в догадках, что именно поняли вы, мистер Трезелтон, но я поняла вас настолько хорошо, насколько мне нужно.

И не успел он с яростью на меня наброситься, как я открыла дверь и была такова.

Глава 28

На занятиях в тот день от меня толку не было. На уроке французского мисс Гюнтерсон стукнула меня линейкой по рукам за то, что не слушала, как она говорила о сослагательном наклонении глагола se souvenir, «помнить». Будто я в принципе способна удержать подобные вещи в голове! Или мне на них не плевать.

Думать я могла лишь об одном: если мою жестянку с джинном украла не Тереза Трезелтон и не одна из ее подпевал, то кто?

Если бы укравший открыл банку и обнаружил Мермера, жизнь нового хозяина уже совершенно переменилась бы. Как и он сам. Уж я-то знала! Отныне я не та девочка, какой была до того, как нашла в мусоре жестянку с джинном. Я пережила потрясение. Я изменилась. Стала другой. Неужели Мермер прав?

Ну и ладно.