Три желания Мэйв

– В отчете об этом особняке значится, что вы недавно переехали в Лондон, а до того проживали на континенте и совершали длительную поездку в Америку. Если точнее, вы лишь несколько дней как вернулись… Хм, ну надо же. Так когда вы успели познакомиться с этой девочкой?

Баронесса кашлянула.

– Я хотела сказать, что видела ее на школьном дворе. Заметно – она из тех детей, которые всегда устраивают пакости. – Дама поморщилась и кивнула на Томми. – Бегает по улице и затевает всякие проделки с чумазыми приютскими мальчишками!

Томми разъяренно запыхтел, но я толкнула его ногой в знак предупреждения.

– Послушайте, – сказала я, – все, что говорит мадам, – правда. Я действительно виновата.

Усы молодого констебля дрогнули, глаза старшего блеснули за очками.

– В чем именно? – уточнил последний.

– Ну… – протянула я, – когда этот дом еще был необитаем, мы с ребятами забирались сюда поиграть.

Старший наклонился ко мне.

– Это незаконное проникновение.

– Знаю, – повесила я голову, – это было неправильно. Но здесь никто не жил, и мы ничего не сломали, так что не вижу в этом ничего предосудительного.

Молодой констебль нахмурился.

– Собираетесь уверять, будто не знали, что в доме теперь кто-то живет?

– Нет, – вздохнула я. – Просто… Ох, теперь все кажется таким глупым…

– Да уж не сомневаюсь! – перебил он мои излияния.

– Но мы разозлились, что нам больше нельзя играть в особняке. И поэтому я подбила Томми сюда залезть. Испытать, сумеем ли мы попасть в дом и выйти непойманными…

– Не верьте! – рявкнула Грубойл. – Вы только послушайте, что она несет, эта врунья! Лжет прямо вам в глаза!

Старший констебль повернулся к ней.

– Как, вы говорите, вас зовут, ваше… сиятельство? Назовите свое полное имя.

Мадам Грубойл выпрямилась во весь рост, задрала нос и вознегодовала:

– Что вы имеете в виду? При чем тут мое имя? Да кто вы такой, чтобы меня допрашивать?

У младшего из констеблей взыграла гордость. Офицер уже хотел было объяснить миссис Грубойл, кто именно он такой, чтобы ее допрашивать, но я его опередила.

– Пожалуйста, господа полисмены, простите нас. Если в моей школе и в ремесленной школе и приюте для мальчиков узнают о наших проделках, нам несдобровать.

Пожилой офицер скрестил руки на груди.

– Уж полагаю, так оно и будет.

Я попыталась посмотреть на него умоляющим щенячьим взглядом, прямо как у собачки тетушки Веры.

– Пожалуйста… Отпустите нас… Обещаю, мы больше никогда-никогда не потревожим эту прекрасную леди. – Я повернулась к Грубойл. – Умоляю, простите нас, мадам. Это был глупый розыгрыш, ужасно сожалею, что затеяла его. Том пытался меня отговорить, но я сказала, если он этого не сделает – значит, трус. Дразнила его пугливой курицей, если откажется пойти со мной.

Красная физиономия Грубойл перекосилась от злости.

– Ах ты, хитрая лиса, надеешься выйти сухой из воды!

– Мадам, – успокаивающе произнес пожилой офицер. – Проверьте, что-то пропало?

Миссис Грубойл принялась пыхтя расхаживать по комнате. Устроила целое представление, открывая каждый ящик и шкатулку с драгоценностями. Затем прошагала к шкафу, бросила взгляд внутрь и медленно, с облегчением, выдохнула.

– Кажется, нет, – заявила она полисменам и снова нахмурилась: – Они залезли в мой запертый шкаф.

Высокий констебль подошел ближе и заглянул туда.

– Шкаф, где вы храните только банку сардин?

Слуги, столпившиеся у двери, зашушукались.

– Что я храню в шкафах – мое личное дело! – огрызнулась миссис Грубойл.

– Вы, двое, подойдите, – велел высокий. – Выворачивайте карманы, да не вздумайте создавать проблем.

Мы с Томом вывернули карманы. Немногие мелочи, что нашлись у Тома, явно принадлежали чумазому мальчишке, поэтому вопросов не вызвали. А я, к счастью, успела избавиться от ключей.

– Что ж, – заявил пожилой констебль, – полагаю, теперь мы просто разведем молодых людей по домам. Не провожайте, мы сами выйдем.

Миссис Грубойл нахмурилась, склонилась ко мне и прошептала на ухо:

– Я слежу за тобой. Сунешься ко мне еще раз, пожалеешь!

Я взяла шарф и варежки, поправила подушки на кресле, сняла накидку с резных подлокотников. Томми последовал моему примеру и позволил констеблям выпроводить нас из особняка.

– Надеюсь, вы усвоили урок, – сказал высокий полисмен. – Такие дела добром не заканчиваются. Лучше усердно молитесь, исправьте свое поведение и забудьте о глупых проказах.

– Обязательно, сэр, – кивнул Томми.

– Вот и славно. – Констебль подал нам руку, и мы по очереди ее пожали. – Отправляйтесь спать и дважды подумайте, стоит ли устраивать подобные выходки снова. В следующий раз – имейте в виду – мы не будем так снисходительны.

– Следующего раза не будет, сэр, – пообещала я.

– Посмотрим, – ответил он. – Полагаю, вы, шалопаи, знаете, как проникнуть к себе и не попасться?

Томми ухмыльнулся, подмигнул мне и растворился в ночи, удалившись в сторону Миссионерской ремесленной школы и приюта для мальчиков. Я повернулась и направилась к черному ходу пансиона, который оставила незапертым.

Там я обнаружила Алису – от волнения бледную как привидение.