Три жены

На импровизированной сцене тем временем пела девочка. Дара познакомилась с ней пять минут назад, в коридоре. Девочку звали Катя Ельская. Она была в короткой плиссированной юбочке и с наклеенными ресницами, что поразило Дару до глубины души. Разговаривая с новой знакомой, Даре приходилось все время немножко нагибаться, чтобы заглянуть той в глаза. Катя вертелась на сцене как юла, смешно размахивала руками и ногами и в конкурентки Даре не годилась. Голоса у нее не было.

Когда пришла очередь Дары, она вышла на сцену, словно бросилась в пропасть, ничего не видя перед собой. «Как по Волге-матушке, по реке-кормилице…» Голос ее то взлетал, звеня на немыслимых высотах восторга, то падал в пучины глубокого отчаяния.

Конкурс закончился. Девчонок с миром отпустили домой. Остаться попросили только Дару, Катю и Ольгу Лаврентьеву – высокую томную девушку в золотистом вечернем платье с длинным разрезом на боку. Катю поздравляли, обещали раскрутить на полную катушку. Дару назвали «сырым материалом», но обещали сделать из нее «человека». С Ольгой говорили отдельно – тихо и ласково.

Дару увела молодая девушка, расспросила ее подробно о репертуаре и, узнав, что она поет «только Высоцкого», болезненно поморщилась.

– Конец света! Ты Пугачеву знаешь? Тетю Аллу? Молодец! Сразу можешь спеть что-нибудь? «Летние дожди»? Господи, что у тебя за вкус! А про тучку знаешь? О! То, что надо! Начинай.

Но как только Дара начала, девушка замахала руками.

– Стоп! Ты на сцене, понимаешь? Ты видела, чтобы кто-то вот так стоял перед микрофоном? Ты же не Муслим Магомаев! Нужно двигаться! Ну давай еще раз…

– Подождите, – взмолилась Дара, – я не могу так сразу.

Девушка отошла к Ольге и вернулась через пять минут.

– Ты готова?

– Я попробую, – неуверенно сказала Дара.

– Давай! – Девушка заложила руки в карманы. – Валяй!

Но Дара уже не слышала ее. В соседнем углу зала пела Катя. С таким идиотским выражением задора на лице, как у массовика-затейника в заводском доме культуры. «Молодец! Давай!» – подбадривали ее, и она скакала по сцене. Это было отвратительно. Внутренний вихрь окончательно улегся. Дара увидела происходящее с необыкновенной ясностью.

Девушка еще что-то говорила ей, перед глазами мелькало ее лицо, она отчаянно жестикулировала. Дара спустилась с маленькой сцены и ничего не слышала больше. Девушка еще машинально шла за ней следом, не понимая, что происходит. Дара открыла входную дверь. Дымовая завеса полутемного помещения, Катины петушиные выкрики – все осталось позади. И пение тоже осталось позади. Дара осторожно прикрыла за собой дверь. Вот так.

Дарья села в машину.

– Ну как? – радостно спросила Рина.

Она уже знала, что Дарью отобрали в числе трех претенденток, что ее «берут в обойму», как объяснила ей девушка с выщипанными и заново нарисованными бровями, что известный ведущий молодежной музыкальной передачи поставил напротив имени Дары большой-большой плюс.

– Никак, поехали.

– То есть? – опешила Рина. – Этого не может быть! Мне ведь сказали, что…

– Поехали, – тихо повторила Даша.

Регина посмотрела на ее сжатые кулаки, на окаменевшее лицо и молча повернула ключ зажигания.

На этом их родственная близость закончилась. Даша вычеркнула музыку из своей жизни и даже перестала петь для себя.

Регину она теперь старательно избегала. Когда гости ее просили спеть, ссылалась на больное горло. У нее появились новые подружки из баскетбольной секции. А через полгода, когда ей исполнилось семнадцать, появился и Сергей.

Сергей был соседом ее приятельницы-баскетболистки. Зашел как-то за программкой, увидел Дару, задержался, разговорился. Если бы кто-нибудь сказал Даре, что через несколько лет она выйдет за него замуж, она бы рассмеялась. Он ей не понравился сначала. У них не было ничего общего, но Сергей был настолько земным, что Дара ухватилась за него, как за последнюю соломинку, – жизнь уходила из нее капля за каплей.

Регина была страшно раздосадована тем, что произошло. Иллюзия под названием «моя девочка» медленно умирала… Дарья играла с долговязыми подругами в бридж, помогала отцу разрабатывать какие-то проекты, вести «черную» бухгалтерию. Даша стала практичной и какой-то холодной, что ли. Единственное, что напоминало о прошлом, так это ее привычка переключать программу, как только на экране появлялась любимица публики Катя Ельская…

17

Из предложенного списка Жанна выбрала профессию парикмахера. С детства ей запомнился сладкий запах этого необыкновенного заведения, единственного в ее родном городе. Она никогда не решалась переступить порог, за которым слышались жужжание бритвы и щелканье ножниц, а видела только мужчин и женщин, выходящих оттуда в облаке волшебного аромата. Белокурая красавица, за которой Жанна как-то увязалась от самых дверей и прошла следом целый квартал, закричала ей тогда: «Что тебе надо, цыганскоеотродье? Пошла прочь!» Жанна отпрянула, показала красотке язык. Было обидно.