Читаем Три жизни: Кибальчич полностью

Семнадцатого октября Александру Второму в Ливадии (царь в то время находился в Крыму) был вручен доклад шефа жандармов Мезенцева. В нем говорилось.

„Начальник Киевского губернского жандармского управления получил сведения, что студент Медико-хирургической академии Николай Иванов Кибальчич, приезжавший летом прошлого года на каникулярное время в Жорницы Липовецкого уезда, распространял между тамошними крестьянами возмутительные сочинения.

Вследствие сего по требованию генерал-майора Павлова 11 текущего октября произведен был у Кибальчича в С.-Петербурге обыск, причем найдено: 1) газета „Вперед“[1], № 1, 4, 5, — всего 719 экземпляров; 2) брошюра „В память столетия пугачевщины“ — 89 экземпляров; 3) „Программа работников“ Лассаля — 12 экземпляров; 4) „Сказка о копейке“ — 3 экземпляра; 5) „Письма без адреса“ Чернышевского — 7 экземпляров и по одному экземпляру: „Сборник новых песен и стихов“, „Сказка о четырех братьях“, „История одного французского крестьянина“, „По поводу самарского голода“, записка министра юстиции графа Палена, карточка Пугачева… три письма без подписей, рукопись, озаглавленная „Нечто о граде, продавшемся антихристу“, 9 свидетельств купеческих С.-Петербургской мещанской управы на имя разных лиц.

Кибальчич арестован, и дознание продолжается“.

Так состоялось знакомство русского самодержца с Николаем Ивановичем Кибальчичем — заочно.

Что испытывал Александр Второй, читая доклад Мезенцева?

Были ли у него какие-нибудь предчувствия?..

Глава вторая

ПЕРВОЕ МАРТА 1881 ГОДА


В ВЕЧЕРНИХ ВЫПУСКАХ ПЕТЕРБУРГСКИХ ГАЗЕТ:

"Сегодня, 1 марта, 1 час 45 минут пополудни при возвращении государя императора с развода, на набережной Екатерининского канала, у сада Михайловского дворца, совершено было покушение на священную жизнь его величества посредством брошенных двух снарядов. Первый из них повредил экипаж его величества. Разрыв второго нанес тяжелые раны государю. По возвращении в Зимний дворец его величество сподобился приобщиться святых тайн и затем в бозе почил в 3 часа 35 минут пополудни. Один злодей схвачен".


ОТ ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО КОМИТЕТА:

"…Первого марта 1881 года, согласно постановлению Исполнительного комитета от 25 августа 1879 года, приведена в исполнение казнь Александра Второго. Два года усилий и тяжелых жертв увенчались успехом. Отныне вся Россия может убедиться, что настойчивое и упорное ведение борьбы способно сломать даже вековой деспотизм Романовых. Обращаемся к вновь воцарившему Александру Третьему с напоминанием, что историческая справедливость существует и для него, как для всех. Россия, истомленная голодом, измученная самоуправством администрации, постоянно теряющая силы сынов своих на виселицах, на каторге, в ссылке, в томительном бездействии, вынужденном существующим режимом, — Россия не может жить так далее. Напоминаем Александру Третьему, что всякий насилователь воли народа есть народный враг и тиран. Смерть Александра Второго показала, какого возмездия он достоин".

2 марта 1881 года. Летучая типография "Народной воли".

I

"Итак, все кончено, — думала Софья Перовская, садясь в извозчичьи сани возле Аничкова моста, — все, все кончено…"

— Куда, барыня? — спросил извозчик, толстый, с красным обветренным лицом, которому седая борода придавала что-то иконописное.

— В Коломну, — сказала она.

— Эка даль, — засуетился извозчик, укутывая ей ноги овчинным тулупом. Было холодно, промозгло, лепил мокрый снег, косой серо-белой лавиной наполняя Невский. — Считай, край города. На шкалик бы прибавить, барыня.

Перейти на страницу:

Все книги серии Пионер — значит первый

Похожие книги

Степной ужас
Степной ужас

Новые тайны и загадки, изложенные великолепным рассказчиком Александром Бушковым.Это случилось теплым сентябрьским вечером 1942 года. Сотрудник особого отдела с двумя командирами отправился проверить степной район южнее Сталинграда – не окопались ли там немецкие парашютисты, диверсанты и другие вражеские группы.Командиры долго ехали по бескрайним просторам, как вдруг загорелся мотор у «козла». Пока суетились, пока тушили – напрочь сгорел стартер. Пришлось заночевать в степи. В звездном небе стояла полная луна. И тишина.Как вдруг… послышались странные звуки, словно совсем близко волокли что-то невероятно тяжелое. А потом послышалось шипение – так мощно шипят разве что паровозы. Но самое ужасное – все вдруг оцепенели, и особист почувствовал, что парализован, а сердце заполняет дикий нечеловеческий ужас…Автор книги, когда еще был ребенком, часто слушал рассказы отца, Александра Бушкова-старшего, участника Великой Отечественной войны. Фантазия уносила мальчика в странные, неизведанные миры, наполненные чудесами, колдунами и всякой чертовщиной. Многие рассказы отца, который принимал участие в освобождении нашей Родины от немецко-фашистких захватчиков, не только восхитили и удивили автора, но и легли потом в основу его книг из серии «Непознанное».Необыкновенная точность в деталях, ни грамма фальши или некомпетентности позволяют полностью погрузиться в другие эпохи, в другие страны с абсолютной уверенностью в том, что ИМЕННО ТАК ОНО ВСЕ И БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ.

Александр Александрович Бушков

Историческая проза
Александр Македонский, или Роман о боге
Александр Македонский, или Роман о боге

Мориса Дрюона читающая публика знает прежде всего по саге «Проклятые короли», открывшей мрачные тайны Средневековья, и трилогии «Конец людей», рассказывающей о закулисье европейского общества первых десятилетий XX века, о закате династии финансистов и промышленников.Александр Великий, проживший тридцать три года, некоторыми священниками по обе стороны Средиземного моря считался сыном Зевса-Амона. Египтяне увенчали его короной фараона, а вавилоняне – царской тиарой. Евреи видели в нем одного из владык мира, предвестника мессии. Некоторые народы Индии воплотили его черты в образе Будды. Древние христиане причислили Александра к сонму святых. Ислам отвел ему место в пантеоне своих героев под именем Искандер. Современники Александра постоянно задавались вопросом: «Человек он или бог?» Морис Дрюон в своем романе попытался воссоздать образ ближайшего советника завоевателя, восстановить ход мыслей фаворита и написал мемуары, которые могли бы принадлежать перу великого правителя.

А. Коротеев , Морис Дрюон

Историческая проза / Классическая проза ХX века