Три жизни Красина

Мысли о предстоящем III съезде РСДРП стёрли улыбку. Нелегко ему придётся. Сколько труда, слов он потратил, чтобы примирить меньшевиков с большевиками, добиться единства. А результат! Меньшевики на съезд не поедут — это ясно. Но как примут его, члена примиренческого ЦК — большевики, Ленин. «Примиренец» — кличка-то какая обидная. Есть в ней что-то нехорошее, скользкое.

Конечно, Ленин прав. О каком «примирении» может идти речь сейчас, когда в России революция и неизбежна вооружённая борьба, восстание. Разве Мартовы, Аксельроды, Плехановы способны возглавить народ, взявшийся за оружие?

Ишь как разбушевались по поводу того, что социал-демократам, возможно, придётся принять участие во временном революционном правительстве, созданном революцией. А как же, господа?

Всё же нужно попытаться ещё раз договориться с меньшевистским Советом партии. Если не об участии в съезде, то хотя бы о том, чтобы не мешали его работе, не пытались сорвать. Ну что же, Леонид Борисович, сам залез в трясину — сам и вытаскивай ноги. Он поедет на съезд и сделает доклад о работе ЦК. Больше докладывать некому.

Как пахнет жасмином в апреле! Женева словно обрызгана крепким жасминовым настоем.

Столица «часовой республики» не изменилась. Весёлая, беззаботная, забитая туристами — тощими студентами, эмигрантами, больными.

Красин узнаёт улицы. Он наезжал сюда из Баку. Квартал Сан-Жерве, сердце города, ратуша, собор св. Петра. А там дальше сады, бульвары, уютные скверики на красивых площадях. Вот и кафе «Ландольд». С улицы оно кажется крохотным, а внутри просторный зал, столы покрыты хрустящими льняными скатертями. Простые венские стулья и обязательная стойка, за которой всё тот же добродушный хозяин. Он немного обрюзг, раздался вширь, но по-прежнему приветлив. У него отличнейшее пиво и редкая для содержателя кафе добродетель — он верит в долг.

Здесь, бывало, собиралась вся русская колония политэмигрантов. Но Красину дан другой адрес — в большевистскую столовую. Её организовала Ольга Борисовна Лепешинская. Женщина предприимчивая и строгая. Её муж Пантелеймон Николаевич в главных поставщиках продуктов ходит, посмеивается, говорит — за «харч тружусь». А по совместительству в газете «Вперёд». Чудо, какие карикатуры на меньшевиков рисует. Красин знаком с Лепешинским только по письмам. Пантелеймон Николаевич возглавлял искровский центр в Пскове ещё в 1900 году.

«Столовая» — она же клуб, архив, читальня — оглушила Красина. Его тормошат, расспрашивают о России, обвиняют. На него с места в карьер наседают, налетают чуть ли не с кулаками. Ольга Борисовна догадалась — зовёт всех к буфету.

Красин воспользовался минутой трапезной тишины, чтобы улизнуть. Ему нужно прежде всего повидать Ильича. Рассказать о работе, проделанной в России, посоветоваться, как же всё-таки быть с меньшевистским Советом партии.

Помнится, что нужно добираться какими-то узенькими чистенькими улочками. Пошёл. Потом решил, что заплутал. Но нет. Вот знакомое предместье Женевы. А вот и сад. В его глубине, за фруктовыми деревьями, спрятался маленький домик.

Леонид Борисович постучал. Дверь открыла Надежда Константиновна. Радостно всплеснула руками:

— Да заходите же, заходите! Володя, Володя! Смотри, кто пожаловал!

Красин успел осмотреться. Небольшая гостиная, напротив дверь во вторую комнату. Некрашеный стол, несколько стульев и просиженная кушетка.

Владимир Ильич вышел из задней комнаты, прищурился и быстро-быстро пошёл навстречу с протянутой рукой.

Красин даже растерялся немного. Он не ожидал, что его примут так тепло, так по-домашнему. Надежда Константиновна засуетилась. Ну, конечно, гостя нужно попотчевать русским чаем из самовара. Владимир Ильич вертел Красина из стороны в сторону.

— Хорош, батенька, хорош! И не постарел, всё такой же архимодный.

За чаем засиделись допоздна. Нет, беседа с Ильичём складывалась нелегко. Ленин был резок, не стеснялся в формулировках, с горечью говорил о соглашательстве. Ругал примиренчество ЦК, досталось и Леониду Борисовичу.

Условились, что Красин задержится в Женеве вместе с Любимовым, постарается договориться с меньшевистским Советом. От меньшевиков требуется одно — не ставить палки в колёса съезду. Правда, Ленин был уверен, что договориться не удастся. Он подозревал, что меньшевики попробуют сорганизовать собственный «съезд».

— Но я не верю в их «съезд». По сообщениям с мест за меньшевиками только 9 комитетов, а за нами 20. На наш съезд они, конечно, не пойдут. Ну и пусть себе. Не страшно... Воздух будет чище.

Красин промолчал. Больше к этому щекотливому вопросу они не возвращались. Остаток вечера проговорили о России, революции, надеждах.

«Алексеевский вертеп» — так прозвали лондонскую квартиру эмигранта-большевика Николая Александровича Алексеева — напоминал «вавилонское столпотворение».

В Лондон, на съезд, прибывали делегаты. И у всех один адрес — Алексеева. У стен двух небольших комнат — матрацы. «Со времён II съезда сохранились», — гордился хозяин.