Три жизни Красина

Питер встречает Красина не деловой суетой торопящихся на работу чиновников, как это бывало раньше, а толпами людей всё в тех же кепках, папахах, платках. Боже, как они умеют радоваться, как хорошо смеются, как горды красными бантами на груди. Кажется, эти люди готовы брести от одной тумбы к другой и слушать, слушать ораторов без конца. Но толпа не просто слушает, она активно слушает. Иногда такие стихийные митинги кончаются для оратора мятыми боками и сбитыми пенсне.

Раньше Красин любил пройтись по Питеру от Царскосельского вокзала до Большого проспекта, где расположилась контора заводов Барановского. Теперь он каждый раз просит шофёра встречать его на машине. Автомобиль плутает улочками, — по главным магистралям ни пройти, ни проехать.

Директорский кабинет навевает уныние. Красин не умеет сидеть без работы. Но сейчас ему совершенно нечего делать. В 12 часов, как всегда, является лакей Барановских и приглашает Леонида Борисовича на квартиру к хозяину завтракать.

Но сегодня ритуал был нарушен, Красин так и не успел позавтракать. К нему пришёл Авель Енукидзе. В последние дни он частый гость, и Леонид Борисович рад Авелю. Он умеет поднять настроение. Бес его знает почему, но Енукидзе смотрит в будущее оптимистически. И ему не мерещатся призраки запустения, одичания России. Он верит: как только Советы станут большевистскими — кончится анархия на заводах и фабриках. Россия быстро восстановит силы. Откуда эта уверенность? От неведения, незнания действительного положения вещей? Или Авель знает что-то такое, о чём крупный инженер Красин и не догадывается? Они уже несколько раз спорили на эту тему. Красин оперировал цифрами, а Енукидзе, как показалось Леониду Борисовичу, говорил цитатами. Потом выяснилось, — он излагает Апрельские тезисы Ленина. И довольно сумбурно и не совсем точно.

Владимир Ильич приехал из Швейцарии всего несколько дней назад. И сразу выдвинул чёткую программу большевиков — Апрельские тезисы. Красин не совсем ясно представляет себе все политические аспекты этой программы, зато вполне согласен с её, так сказать, экономической стороной. Идея ясна — в России двоевластие, но возможен мирный переход власти из рук буржуазии в руки Советов. Ибо им верят народные массы и армия. Власть всё ещё в руках буржуазии, она будет углублять анархию в производстве — это ей на руку.

Красин хорошо знает этих керенских, милюковых, коноваловых, чтобы доверять им. Не случайно, на второй-третий день революции тот же Милюков предлагал трон царскому братцу — Михаилу.

Красин настойчиво твердил Авелю, что спасение страны в сохранности её фабрик и заводов. Производственный аппарат России должен быть на ходу передан новым хозяевам — пролетариату. ...Но как это осуществить?

Может быть, прав Авель. Главное сейчас не экономика, а политика. Нужно вовремя низвергнуть власть буржуазии, её Временное правительство. Передать всю власть Советам. И сделать их орудием диктатуры пролетариата. Но это война — гражданская война. Буржуазия будет сопротивляться, итог — разруха...

Страх перед крахом русской экономики берёт верх в душе Леонида Борисовича.

Красин очень недоволен собой, поэтому часто злится. Авелю тоже достаётся.

Сегодня Авель решился. Хотя нет, это не то слово. Он со дня приезда Ленина твёрдо решил устроить встречу Владимира Ильича с Красиным. Прошло уже много лет с момента их последнего свидания, семь лет назад они порвали друг с другом всякие связи. Но Красин вспоминал о Ленине с неизменной теплотой. И теперь подробно расспрашивал Авеля о нём. Владимир Ильич при первом упоминании имени Красина тоже засыпал Авеля вопросами. Он очень интересовался Леонидом Борисовичем. «Где этот богатый инженер?» — смеялся Ленин.

И когда Авель прямо заявил, что им надо бы встретиться, Ленин согласился навестить Красина. Да, да, согласился навестить. Леонид Борисович понимает, что это значит. Он хорошо знал Ленина. Владимир Ильич никогда не пошёл бы к человеку, если бы не придавал важного значения свиданию с ним. Авель тоже это знал.

Они стоят друг против друга в служебном кабинете Красина. Ленин держит Красина за локти. Стоят молча, вглядываются. И оба улыбаются. Оба постарели. Годы, годы! Хотя чего там, ведь седина только чуть-чуть тронула бороды и виски.

Красин ощущает какую-то неловкость. А Ленин разглядывает кабинет. Он понимает Красина и даёт ему время подавить смущение. И только Авель, счастливый, что всё так хорошо устроилось, не умолкает ни на минуту.

Ильич замечает кушетку. Торопливо, словно его хотят обогнать, подходит к ней и не садится, а ложится. Потом подпирает голову рукой. И всё это так непринуждённо, по-домашнему, что исчезает всякая связанность. Красин легко откинулся в кресле.

Авель умолкает на полуслове. Его черёд прошёл.

Потом, много лет спустя, Енукидзе корил себя за то, что не догадался записать эти беседы. Их было две. Они длились часами. Но разве он мог записывать? Он слушал и только слушал.