Три жизни Красина

— Вот, вот... Сеанс устроили в синем зале кино «Метрополь». Я об заклад побился, сказал — буйну голову отдам, а приведу Ильича. И привёл. Он с Надеждой Константиновной пришёл. Холодно было в зале, все в шубах сидят, в шапках... Ильич, он хитрющий, чувствовал, что я ему подвох какой-то готовлю. Косится на меня. Застрекотал аппарат. Кто-то стал переводить титры. Картину эту помните — она шла здесь не столь давно: князь Ленофф, сын богатейшего помещика, приезжает в Петербург и становится заговорщиком, бомбы где-то на чердаке, под крышей изготавливает. Его в тюрьму. Потом он уехал из России. Затем в России революция. Князь во главе правительства... Там ещё хороши чекисты, помните, эдакие башибузуки с кинжалами в зубах, не могли вежливо арестовать князя Ивана, кажется, послали ему с лакеем свои визитные карточки. В общем, чушь собачья. И вдруг в зале раздаётся смех, неудержимый, закатистый, звонкий. Это Ильич. Он понял, что князь-то Ленофф и есть он, Ленин. Всю картину хохотал, до слёз. Редко я слышал, чтобы Владимир Ильич так смеялся. Картина кончилась. Ну, думаю, задаст мне сейчас Ильич взбучку, ведь я его от дела оторвал... Нет, ничего, даже поблагодарил. Вечера без дел тоже необходимы, товарищи...

— Леонид Борисович, а ведь вы-то сами, наверное, в молодости и бомбы начиняли, и в баррикадных боях участвовали?

Красин вновь расхохотался. Потом сделал страшные глаза.

— Начинял!.. Нет, друзья, сам я бомб не начинял. А вот хранить — хранил. И ездил вместе с питерскими боевиками испытывать за город...

— А баррикады, уличные бои?

— Всю жизнь веду. Раньше против царизма, теперь против империалистов. А как вы думаете?

— Нет, серьёзно, Леонид Борисович?..

— Серьёзно. Только мне не повезло. Стрелять не стрелял, а только финансировал закупку оружия, да придумывал, как бы его и без денег заполучить...

— И получалось?

— Конечно. Есть такой и поныне Сестрорецкий оружейный завод. В 1905–1907 годах там была очень крепкая большевистская организация. Работал на этом заводе Емельянов, у которого в 1917 году Ленин в шалаше скрывался. Вот вместе с Емельяновым мы и надумали, как стволы винтовок с завода выносить. Выносили под пальто, складывали в условленном месте. Потом приезжали наши женщины и увозили дальше в Петербург...

— А они как, тоже под пальто?

— Когда как. Однажды приключилась оказия. Подвесила наша большевичка два ружейных ствола под платье. Один на одном плече, другой на другом. Платье на ней модное. Юбки носили длинные. Идёт по Невскому, а за ней подруга, так сказать, для страховки. И вдруг, к своему ужасу, эта подруга замечает, из-под юбки её приятельницы появился хвост верёвки. Что делать? Ведь с оружейными стволами не нагнёшься, не поправишь. Вот-вот обратят внимание. И верёвка-то толстая, заметная. Наша транспортёрша не растерялась. Подошла к остановке конки. Когда вагон подкатил — сразу полезла на империал, а её подруга поднималась сзади и ухватила верёвку, подвязала кое-как. Доехали и чуть не в обморок... Вот ведь как бывало...

И ещё долго за столом звучал глуховатый голос Красина, а перед его слушателями одна за другой возникали картины борьбы русских пролетариев в том далёком и славном 1905 году.

ХОДОК ИЗ АРХАНГЕЛЬСКА

Торговый договор подписан. Леонид Борисович считал, что завершено лишь полдела. Главное же — нормализация политических отношений между РСФСР и Англией.

Ллойд-Джордж был иного мнения.

Есть договор — ну и хватит. По крайней мере пока.

И снова перед Красиным закрыты двери.

Премьеру «некогда». Ллойд-Джордж не хотел делать следующего шага для сближения с Россией. Это могло отразиться на его личной карьере. Другое дело, если такой шаг сделать в компании с европейскими партнёрами.

Красину была ясна позиция премьера.

Значит, сейчас нужно тормошить союзников Англии.

Стараниями Внешторга в Италии открылось отделение «Аркоса» во главе с Воровским.

Германия 6 мая 1921 года заключила торговое соглашение с РСФСР. Даже во Франции лёд немного тронулся. Депутат французского парламента зондировал у Красина почву, выясняя возможности торговли с Россией.

Так тянулись рабочие будни советского торгового представителя в Англии и наркома внешней торговли РСФСР, местопребыванием которого оставался Лондон.

Неприютен сентябрь на севере, под Архангельском. Подмосковные леса только-только разукрасились осенним багрянцем и величаво, не торопясь, роняют на землю золотистые листья. А под Архангельском злые ветры давно ободрали лиственные кроны, ринулись в глубь лесов и запутались в чащобе хвойной тайги.

Льют обложные дожди. Хмурая Двина спешит в холодное море. И люди хмурые. Возвратились в город с лесопилок рабочие. Потянулись в деревни крестьяне, уходившие на приработки. Негде теперь работать. Остановились последние 12 лесопилок.

А впереди зима. И призрак голода.