Три жизни Красина

Пустить в ход лесопильные заводы — значит, победить смерть! Но как? В Архангельске на складах лежат без надобности 35 тысяч стандартов первоклассного леса. Есть смола и дорогая пушнина. И нет муки для людей, оборудования для заводов. Кому продать лес, меха, купить станки, муку?

Леонид Борисович удивлённо поднял голову от бумаг. За дверью его кабинета кто-то, налегая на букву «о», энергично рвался «к самому». Клышко тоже прислушался.

— Никак, ходоки, Леонид Борисович?

— Похоже. Узнайте, пожалуйста.

Но дверь уже распахнулась. В кабинет торопливо вошёл кряжистый мужчина. Пиджак, галстук, жилетка сидели на нём вкривь и вкось. Потом вошёл ещё какой-то господин в пенсне. Похоже, из спецов.

Кряжистый представился коротко:

— Попов!

И сразу к делу:

— Леонид Борисович, мы из Архангельска.

Говорил Попов взволнованно, сбивчиво. Но Красин мгновенно уловил суть дела. Нужно вывезти из Архангельска древесину, меха, закупить необходимое оборудование для промышленности и продовольствие для населения.

— По дороге в Лондон мы уже побывали в Норвегии, кое-что купили, зафрахтовали 50 пароходов под лес. Но главное, конечно, можно приобрести только здесь. А для этого нам нужно взаймы 500 тысяч фунтов стерлингов. Вот список...

Красин внимательно читает, что-то отчёркивает.

Клышко чешет затылок. Трудненько будет достать такую сумму.

— Так это же на два месяца. Если до декабря не завезти всё в Архангельск — беда. В декабре порт замёрзнет. А к декабрю мы в Англию и лес, и меха, и смолу доставим, аккурат на полмиллиона.

— Деньги достанем, не беспокойтесь! — Красин говорит твёрдо.

Попов радостно потирает руки. Вот это по-большевистски, никакой формалистики. «Достанем», и точка. А в Архангельске кое-кто из «доброжелателей» ухмылялся — как же, дадут вам англичане кредиты, если и пошлют пароходы, то с одним грузом — томми, их хорошо запомнили в этом городе.

Леонид Борисович с интересом слушает гостя из России. Расспрашивает, кое-что записывает — ведь ему предстоят новые переговоры с английскими промышленниками, нужно учитывать любую возможность товарообмена. У Советской России очень мало золота, чтобы им расплачиваться за всё. Необходим и прямой товарообмен.

И жизнь, и чувства, и настроения раздвоились. И иногда он так и не может соединить две половины.

Умом, старыми связями и привязанностями, старой любовью он здесь, в Англии. А сердцем, чувствами, всем существом своим — там, в далёкой и милой России. И это раздвоение — даже в его официальном положении.

Торгпред и нарком. Лондон и Москва. Бесконечные поездки — туда, обратно. И каждый раз новый рубец на сердце.

В Лондоне, в семье — тоже раздвоение. Одна половина — дочки. Уже почти взрослые. Ласковые. И Любовь Васильевна, с которой потерян общий язык. Её-таки засосала паутина внешних приличий, обязательной респектабельности.

Вот и остаётся уйти с головой в дела!

А дела бывают разные и иногда весьма и весьма неприятные, не такие, как помощь тому чудесному помору из Аргангельска. Красин крайне обеспокоен судебным процессом с фирмой «Лютер», потребовавшей наложить арест на 9 тысяч кубометров клеёной фанеры, прибывшей из России в адрес лондонской фирмы «Джеймс Сэгор и К⁰». Этот процесс, если его выиграть у бывших ревельских владельцев национализированного фанерного завода в районе Бологого, тоже пойдёт на пользу Родине. Но если выиграть! Для этого нужно жать на все лондонские кнопки, думать о британских законах.

Из Москвы поток писем и редкие гости.

Правда, часто пишет Ленин. Коротенькие записки. Но в них есть всё.

Иногда ругает за несвоевременное выполнение того или иного заказа. Особенно за опоздание с поставками хлеба. В России засуха — страшный голод в Поволжье. Иногда письма Ленина настигают его в пути, где-нибудь между Лондоном и Москвой.

Едешь через Финляндию — нужно узнать, нельзя ли купить там комплектные бумажные фабрики? В Берлине его догоняет телеграмма: необходимо немедленно сделать заказ на оборудование для Каширской электростанции.

В Лондон приезжают лечиться нужные, хорошие работники. Ленин отправляет их к Леониду Борисовичу. Красин поможет деньгами, жильём, личными связями.

А в Москве ему, наркому, приходится решать сотни и сотни вопросов, работать в Совете Народных Комиссаров. Давать отпор противникам монополии внешней торговли. Или готовиться к поездке в Америку.

И снова Лондон. Снова дела.

Тяжба с фирмой «Армстронг».

В феврале 1920 года английские интервенты бежали из Архангельска. И конечно, прихватили с собой русские пароходы. Среди них был ледокол «Святогор».

Его построила фирма «Армстронг» по заказу царского правительства. Ледокол ушёл в Россию. Царская Россия не расплатилась с фирмой, задолжав 40 тысяч фунтов стерлингов. А потом царя свергли.

Красин выкупил ледокол. Правда, обошлось это уже в 58 тысяч.

И вот из Москвы сообщили, что «Святогор» вышел на трассу Северного морского пути¹.

Радостно и грустно.

И снова тянет домой, в Москву.