Три жизни одного человека

Серега только сел за столик, а мне было уже понятно, что речь пойдет о Наташке. А что такого могло случиться с Наташкой? – Только залет. А как исправить это? – Найти козлика отпущения и сбыть Наташку с рук на руки, неважно, с приплодом или без. А кого выбрали в качестве козлика? – Меня.  Я был достаточно молод и глуп, и позволил злости помутить разум и втянуться в игру.

Мы пропустили по первой, закусили. Он начал издалека, мой друг:

- Макс, скажи честно: ты на меня за что-то в обидках?

- С чего ты взял, дружище?

- Ты перестал у нас бывать.

- Может, плохо приглашаешь?

- Ты что мне – чужой, чтобы тебя приглашать? Ты как-то все избегаешь нас. Может, тебя мои женщины чем-то обидели?

- Серег, да как они меня могут обидеть? По-моему, ты несешь хрень.

- Точно?

- Точно, точно, не сомневайся.

- Просто, понимаешь, я тут подумал, может быть, ты из-за Наташи перестал к нам ходить...

- Почему? Как это – из-за Наташи?

- Ну, так ни для кого не секрет, что она влюблена в тебя...

Я вспомнил, как она целовалась с Игорьком, и сделал круглые глаза:

- ДА ТЫ ЧТО?! Я не знал!

- Только это строго между нами, сам понимаешь. Девичьи тайны и все такое...

По его правилам игры я должен был что-то сказать на это, желательно что-нибудь типа «Как классно! Мне тоже давно нравится Наташка!», но у меня были свои правила, и я промолчал. Серега заерзал и налил еще по одной. Мы выпили, закусили, а неловкая пауза ширилась и набирала мощь. Но помогать Сереге я не собирался.  Наконец он все-таки произнес логическое продолжение:

- А что, вы были бы отличной парой, а уж лучше тебя я Наташе никого бы не мог пожелать. Как ты вообще к ней относишься?

- Серег, да никак. То есть хорошо, конечно. Но я всегда относился к ней, как к ребенку, и никогда не думал о ней с этой точки зрения. Для меня это – полная неожиданность.

- То-то и оно, что она уже не ребенок, - Серега явно испытывал облегчение оттого, что самое трудное уже им было сказано. – Я ведь ей и вместо отца, и вместо матери,  со всеми вытекающими... Я бы вас поженил и успокоился. Она деваха красивая...

Он долго еще распространялся насчет достоинств сестры, я отшучивался,  и видел, как в его глазах загорается злой нехороший огонек.

Разошлись мы только около полуночи, и он так и не понял, принял ли я к сведению его намеки или нет.

В ближайшую пятницу Серега вызвонил нас с Игорьком расписывать пульку. Дверь мне открыла Наташа при полном параде: обтянутая джинсами и свитерком, в сумерках коридора она сначала показалась мне подростком,  пацанкой, но, поймав Евин взгляд, оценивающий, примеряющий, обжигающий, я понял, что бесхитростная, дурацкая юность из этого дома ушла. Она явно готовилась к моему приходу.

- Сударыня, у меня к вам два вопроса, - сказал я ей вместо приветствия.

- Начинайте со второго, сударь, - парировала она.

- У меня есть шанс?

- Кхм... А какой был первый вопрос?

- К вам уже можно свататься? – спросил я галантно и увидел, как расширились у нее глаза, как ее счетная машинка заработала с бешеной скоростью, подсчитывая риски и выгоды мелькнувшей, подобно опасной бритве, идеи... Глаза ее сузились, она взяла меня за руку и повела в комнату. За столом, приготовленным для игры, сидел Игорек (его я увидел первым), Серега и Ника.

То, что я сказал Наташе вместо приветствия, было, конечно же, шуткой, и мне казалось, что именно так все должны были воспринять мои слова, но Наташка торжественно объявила:

-  Макс приехал просить моей руки.

Оглядывая теплую компанию, я заметил в глазах Игорька безмерное облегчение и надежду, и увидел, как резко вскинула голову Ника.

- У меня два вопроса, - попытался я сбить ее серьезный тон. – Не слишком ли нас много для одной пульки и каково, собственно говоря, будет приданное.

- Нэ спеши, кунак, - с кавказским акцентом заговорил Серега. – Какой такой пириданное? Чито такой пириданное? Калым знаю. Пра калым гаварыт буду. Пра пириданный – нэ буду гаварыт.

Сразу стало понятно, что никакого преферанса не будет. Карты и листок с авторучкой со стола убрали, и откуда-то вылезла на белый свет простенькая бутылка коньяка «Белый аист», по поводу названия которого было отпущено некоторое количество шуток. За коньяком потянулась богатая закуска, и началось веселье, нехорошее, неискреннее, истеричное. Моя дурацкая выходка все обрастала и обрастала подробностями и далеко идущими планами, ей все тяжелее было балансировать на гребне волны в качестве шутки, и в прокуренном воздухе завис вопрос: «Ребята, а вы, правда, решили пожениться?» Я видел, как неловко чувствовала себя Ника, пытался направить разговор в иное русло, сбить этот настрой, но меня с хохотом затыкали, и чтобы я ни говорил, все сказанное извращалось и возвращалось к пункту сватовства.  Наконец, Ника не выдержала:

- Правильный выбор, Макс. Будем считать, что стрела попала в нужное время в нужное болото. Будь умненьким и не торопись сжигать шкурку. Ладно. Первый час. Мне пора.

- Пожалуй, я тоже пойду, - поддержал ее Игрек. - Пошли, Ника, оставим их в тесном семейном кругу. Я провожу тебя.