Три жизни Тани

Вечерняя прогулка на четырёх лапах состоялась, когда солнце начало клониться к горизонту. Рыжая колхи бежала бок о бок с Чёрным по зелёной траве, ныряла в длинные вечерние тени могучих деревьев в большой роще на участке за домом, и осознавала, что никогда в жизни не чувствовала себя настолько свободной и бесконечно счастливой. Звериная сущность ликовала, подбивая Таню позаигрывать с их псом: пихнуть его носом в бок, ухватить за кончик толстого хвоста, притворно-грозно зарычать и угрожающе взрыть землю задними лапами, так чтоб комья полетели во все стороны. Гордеон старался отвечать тем же — у него получалось нежно и до смешного неуклюже.

Поздний романтический ужин из размороженных полуфабрикатов плавно и незаметно перешёл в романтический завтрак из кучки бутербродов. Гордеон пораньше подвёз Таню до общежития, чтобы она успела собраться на занятия, крепко поцеловал и пообещал зайти вечером. И как-то так сложилось, что во все последующие дни Тане ни разу не довелось переночевать в своей комнате в общежитии, а её вещи потихоньку обосновались в доме Гордеона.

Таня пыталась воспрепятствовать этому, но трудно протестовать против ужина из своих любимых блюд, специально заказанных из ресторана, против специально для неё обустроенного камина — он появился одним днём, стоило ей обмолвиться, что деревянному дому не хватает настоящего очага. Гордеон всеми силами перетягивал её в свой дом, а при малейшем противодействии смотрел на неё печальным взглядом, вынуждая Таню чувствовать себя капризной принцессой, недовольной каждым действием её верного слуги.

«Манипулятор!» — злилась Таня, но злилась не всерьёз.

Оборотень явно был намерен добиться своего не мытьём, так катаньем, и настойчиво уговаривал Таню обустраивать его дом на собственный вкус. С этой целью в выходные дни он повёл её по магазинам, подключил её банковский счёт к своему и выразил готовность помочь с покупками в сети.

— Ты сам что хочешь изменить в интерьере? — добивалась ответа Таня, но в ответ её невозмутимо заверяли, что оборотня устроит всё, что понравится ей. — И розовые занавески устроят? И золотые обои с цветами и феечками? — не верила Таня.

Гордеон согласно кивал и весело сверкал жёлтыми глазами. Конечно, шутка Тани не затянулась настолько, чтобы потехи ради превратить их спальню в домик куклы Барби, но отпечаток женской ручки теперь чувствовался в каждой детали: в живых цветах, украсивших подоконники и стены, в ярких красках занавесей и пледов, в большой пятнистой шкуре на полу перед камином. Шкуре, сделанной исключительно из растительных волокон!

После того, как сама чуть не превратилась в воротник, Таня изменила отношение к вещам, сделанным из натурального меха и кожи. Стоит заметить, что в её новой школе тоже, мягко говоря, не поощрялось ношение подобных вещей. В самом деле, если среди твоих одноклассников есть змеи, то ты же не можешь явиться на встречу с ними в туфельках из змеиной кожи! Или сесть за парту рядом с тигром в жилетке из меха его неразумного собрата!

Вот связать носки из собственной шерсти было в норме вещей, как и одарить таким презентом родных и близких. Горд уверял, что все его тёплые носки и шарфы связаны матерью из собачьей шерсти, состригаемой по весне с отца.

Таню всё сильнее и сильнее затягивали отношения с желтоглазым оборотнем. Она не просто любила его — она не мыслила своей жизни без него! Гордеон олицетворял собой всё, что она с детства вкладывала в понятие «идеальный мужчина»: умный, честный, благородный, верный, заботливый — список его достоинств Таня могла бы продолжать бесконечно. Только один момент в их ярких, страстных, нежных отношениях сжимал болью и сомнениями Танино сердце: оборотень ни разу не сказал ей о своей любви.

Попытавшись списать такое молчание на особенности традиций оборотней, Таня специально почитала книги, посвященные их расе: романы, мифы и легенды. На страницах книг герои не молчали: оборотни всех мастей пылко признавались в чувствах и клялись в вечной любви, так что молчаливость Гордеона объяснялась только его собственным нежеланием изрекать нечто подобное.

«Если его удерживает рядом со мной простое увлечение и страсть, то сколько ещё продлятся наши встречи?» — задавалась вопросом Таня. Признаться в любви первой было откровенно страшно — вдруг, он промолчит в ответ? Как всегда молчит о чувствах?

Звериная сущность не понимала и не разделяла этих метаний Тани. Их пёс вёл себя, как и положено добропорядочному псу: добывал пропитание, помогал обустраивать их логово, каждый вечер возвращался домой, не приносил на себе запахов посторонних самок. Драк не устраивал, без дела не рычал — звериная сущность решительно не понимала, какие к нему могут быть претензии! Сейчас их пёс относится к ним, как положено, в прошлом тоже не подводил, — значит, всё прекрасно. Звериная натура вообще не оперировала понятиями будущего времени. Бояться за будущее — прерогатива разумных существ.