Три жизни жаворонка

– Ничего, ничего! Она хорошая, добрая старушка, я знаю! Да и что делать, если другого выхода нет! Мне с работы нельзя уйти – на что мы жить тогда будем? И тебе надо в школу ходить… Так что это прекрасный выход, я думаю. Ничего, ничего… Ты лучше на днях пойди к этой бабушке Тае вместе с Егорушкой, гостинца какого-нибудь унеси. Пусть он там у нее побудет, оглядится, к рукам ее немного привыкнет. Конечно, он маленький еще, жалко… Такой стресс для ребенка… Но что делать, коли выхода нет? Был бы жив папа, я бы с работы ушла, конечно… Сидела бы… Но что поделаешь, если…

Мама замолчала, сдерживая непрошеную слезу. Но быстро взяла себя в руки, продолжила вполне оптимистически:

– А к новой директрисе в начале декабря пойдем! Уже и времени-то всего ничего осталось…

Время и впрямь пролетело очень быстро, и морозным декабрьским днем, оставив Егорушку на попечение добрейшей бабушки Таи, Настя с мамой пришли в школу. Секретарша в директорской приемной тоже была новенькая, оглядела их с головы до ног, проговорила слегка надменно:

– Вы по какому вопросу к директору? Алла Михайловна сейчас очень занята.

– Ничего, мы подождем… – Мама села на мягкий диванчик, потянув за собой и Настю. – Сколько надо, столько и подождем…

– Ладно, я сейчас доложу… – встала из-за своего стола секретарша. – Ждите пока тут…

Докладывала она довольно долго, и Настя занервничала слегка. А мама проговорила тихо, наклонившись к ее уху:

– Они про тебя сплетничают, наверное… Прекрасно ведь знают, кто мы такие и зачем пришли… Ну ничего, пусть посплетничают, помоют нам кости. У этой Аллы Михайловны своих деток-то нет, отчего ж не потешиться над твоей ситуацией… Ладно, перетерпим. Ничего.

Наконец секретарша вышла из кабинета директрисы, слегка придержала дверь, проговорила холодно:

– Проходите. Алла Михайловна ждет.

У Насти почему-то обмерло все внутри. Что-то услышала в этом холодном и равнодушном голосе, отчего легкий морозец пробежал по спине.

Лицо у Аллы Михайловны тоже было холодным. И надменным слегка. Мама, по всему чувствовалось, тоже растерялась от такого холодного приема, заговорила низким просительным голосом, заглядывая в холодные глаза директрисы:

– Это моя дочь, Настя Жаворонкова, вы ее помните, наверное… Вы у нее математику вели…

– Да, я прекрасно помню вашу дочь. А еще я прекрасно помню, почему она перестала ходить в школу с прошлого года, да. Но я думаю, сейчас у нее все в порядке? Сейчас она воспитывает своего ребенка, правильно я понимаю?

– Да, но… Она ведь не закончила выпускной класс… И нам хотелось бы… Светлана Петровна нам обещала, что с этого нового года обратно возьмет…

– Ну, как видите, в этом кабинете сидит не Светлана Петровна. И я не знаю, что такое она вам обещала, извините. Я лично вам ничего не обещала.

– Но Алла Михайловна, как же так… Ведь ей же все равно надо школу закончить… Вы что, не дадите ей этого сделать, Алла Михайловна?

– Что значит – дам или не дам? По-моему, ваша дочь уже выбрала свой путь, она родила и воспитывает ребенка! Что вы от меня хотите, не понимаю?

– Значит, вы нам отказываете, я правильно поняла?

– Да, вы все прекрасно поняли, уважаемая. И прошу извинить, у меня очень мало свободного времени…

– Да как же так, что вы такое говорите! – не сдавалась мама, нервно теребя золотую цепочку на груди. – Да я жаловаться на вас буду, права не имеете ее обратно не взять!

– Ну, свои права я хорошо знаю, можете так не волноваться. Если хотите жаловаться – пожалуйста, никто вам не запрещает.

– Значит, не возьмете, да?

– Нет. Не возьму.

– Но как же так… Вы же… Вы же сейчас моей дочери судьбу ломаете, как же так-то… Да неужели вы сами этого не понимаете, Алла Михайловна…

– Да какую судьбу, бог с вами! Пусть в колледж идет на базе девяти классов! Там пройдет программу десятого и одиннадцатого классов! По-моему, прекрасный выход из положения, если уж вам так надо дочь обучить!

– Да как? Как она пойдет в колледж? Это же в городе жить надо! А у нее ребенок грудной!

– А как она в таком случае собирается в школе учиться, с грудным ребенком? За партой с ним сидеть будет, на переменах грудью кормить?

– Нет! Нет… Почему же… С ребенком няня будет сидеть… Ну, пока уроки будут идти…

– Ну вот послушайте себя, что вы сейчас такое говорите! Ну как могут между собой сочетаться такие выражения, как грудное вскармливание и школьные уроки? Вы себя слышите вообще, уважаемая мамаша? Лучше бы вы дочь в строгости воспитали, чем… Чем сейчас ходить и клянчить неизвестно о чем…

Директриса замолчала, сердито перебирая бумаги на столе. Мама тоже молчала, сидела как каменная. Потом вздохнула трудно, будто ей воздуха не хватало, проговорила тихо:

– Ладно… Пойдем отсюда, Настя… Понятно, что ж…

Настя встала со стула, пошла к двери. Если бы сейчас была у нее возможность провалиться сквозь землю, с удовольствием бы ей воспользовалась. Но проваливаться сквозь землю было никак нельзя, потому что дома Егорушка ждал. Ей даже казалось, будто слышит, как он плачет…