Триалог 2. Искусство в пространстве эстетического опыта. Книга первая

При этом поэт-символист лишь угадывает узор, предвечно существующий в лоне красоты. Красота для Сен-Поль-Ру — форма Бога: «В Истине ищу я внешний абрис Красоты, а суть ее взыскую у Бога, ибо первозданной и целостной пребывает в Нем Идея Красоты…» Истина подобна чумазой угольщице, красота — угольщице умытой. Сжимая в объятиях первую, символист стремится обладать второй.

Пьер Пюви де Шаванн.

Девушки на берегу моря.

1879.

Орсэ. Париж

Немалый интерес для уяснения эстетического кредо французских символистов представляет концептуальная сторона критики ими реализма и натурализма в искусстве. «Чумазая угольщица» — как раз удел реалистов и натуралистов, «рабов жизни», символист же должен быть полновластным хозяином всех форм жизни. Сен-Поль Ру энергично характеризует символизм как противоположность того, чем является натурализм, чьи «натужные усилия» отвращают дух от метафизики, тогда как шипы средневековой диалектики напоминают душе о «мистических розах». Объективное же повествование о чувственно воспринимаемых явлениях внеэстетично, подчеркивает Рейно. Во вступительной статье к первому номеру основанного им в 1892 г. журнала «Искусство и Идея» О. Узан пишет о конце натурализма и наступлении новой художественной эры, отмеченной мистическим идеалом красоты: «…поэты, эссеисты, романисты — все стремятся к идеальному, мистическому, к религии прекрасного, сокрытого полумраком благоговения перед искусством. Художники и скульпторы следуют тем же путем, как будто их юные души ощутили ту пропасть разочарования и пессимизма, в которую толкают их предшественники».

Натуралистическая литература наивно воображала, будто, насобирав драгоценных камней и старательно выписав их названия, она тем самым изготовляет драгоценности, говорил Малларме. Символизм же обращен к более глубокому уровню духовности, к созиданию, а не воспроизведению: именно здесь область символа, сфера творчества. Задача художника-символиста — отнюдь не создавать вещи, но улавливать связи между ними, сплетая из этих связующих нитей стихи и оркестровые звучания. Миссия гения-ясновидца, постигшего смысл заключенных в зримом мире символов, как она видится Ванору, — не рассказывать истории и исследовать человеческие страсти, а улавливать рифмы между здешним миром и миром грез. А для этого необходим созерцательный настрой, намек, подсказка, и ничего другого: совершенное владение таинством подсказки-намека, передающей путем медленного разгадывания вещи состояние души, как раз и создает символ, являющийся целью и идеалом, заключает Малларме.

Один из вариантов формулирования основных постулатов французского символизма принадлежит А. Орье. В статье «Поль Гоген: символизм в живописи» (1891) он выдвинул пять законов символистского искусства: «Произведение должно быть, во-первых, идейным, ибо единственный его идеал — выражение идеи; во-вторых, символическим, поскольку эта идея получает выражение в формах; в-третьих, синтетичным, поскольку рисунок его форм, начертание его знаков соответствует обобщенному способу понимания; в-четвертых, субъективным, поскольку его предмет должен рассматриваться не как объект, но как знак, воспринимаемый субъектом; в-пятых, вследствие сказанного, оно должно быть декоративным, ибо декоративная живопись […] — не что иное, как вид искусства, субъективный, синтетический, символический и идейный одновременно».

Это резюме в концентрированном виде представляет те художественно-эстетические особенности французского символизма, которые, с одной стороны, сближали его с современными ему направлениями в искусстве, такими как французский ар нуво, немецкий югендштиль, австрийский сецессион, русский модерн, а с другой — повлияли в дальнейшем на такие несхожие между собой течения, как фовизм, экспрессионизм, абстракционизм, сюрреализм, абсурдизм. Художественный авангард XX в. радикализовал идеалистическую, метафизическую подоплеку символизма, что вылилось в отказ от линеарности, каузальности, правдоподобных цветоформ, устоявшейся цветовой символики, леонардовской перспективы, светотени. Присущая же символизму во Франции линия на эстетизацию философии оказалась для евро-американской культуры XX–XXI вв. магистральной. Но главное — высокий художественный уровень большинства произведений французских символистов, являющийся наиболее убедительным доказательством плодотворности принципа символизации в искусстве.

С весенними пожеланиями

Ваша Н. Б.

223. В. Иванов

(02.05.12)

Дорогая Надежда Борисовна!

Вчера, прибыв из Мюнхена домой, с радостью обнаружил в своем «почтовом ящике» Ваше письмо и статью на близкие уму и сердцу темы. Буду ее внимательно изучать, но и при первом знакомстве с ней поразился родственностью Вашего подхода к проблеме символизма.