Трясина. Год Тысячный ч.1-2 (СИ)

- Доместика тебе? - спрашивает он с иронией. - А чего сразу не Наместника? Могу организовать аудиенцию. У него к крамольникам особые чувства. Собственноручно башку оторвёт и на штырь натянет. Любит он это дело.

- Руки коротки. Я буду говорить только с Доместиком Феми, -твердит арестант.

- Спёкся твой Доместик. Турнут его скоро за непотребное поведение и порочащие связи. А говорить ты будешь со мной.

Арестант молчит. Валога поднимается из-за стола и начинает расхаживать по допросной, заложив руки за спину. Арестованный следит за ним исподлобья.

- Йорхос, у тебя местом проживания значится Лунница. Ты в столице что делал?

- Да вот, приехал к тётке Сорекс в весёлый дом, - отвечает тот, ухмыляясь.

Соглядатай улыбается.

- Что, во время бунта? - спрашивает он с недоверием.

- Ну, а чего. У вас бунты, а ей свежих девок завезли, - арестант издаёт непристойный смешок. - Говорят, все невинницы. Ага, знаем таких. За двойную цену идут.

Валога кивает.

- Верно, Йорхос. Кто ж их не знает. Невинницы драные.

Он заходит арестанту за спину, берёт его за волосы и со всей силы бьёт лицом о стол. Тюремщик Кходи начинает громко ржать, но встретившись взглядом с Валогой, тут же замолкает. Арестант больше не смеётся. Запрокинув голову, он пытается остановить кровь, которая хлещет у него из носа, стекая с подбородка на рубашку. Вытереть лицо он не может, потому что руки его скованы за спиной.

- Где Волчек? - спрашивает Валога.

- Ты полегче давай, писарь, - говорит арестант. - Не знаю я никаких Волчеков!

- Вечером после расстрела площади ты чем занимался? - спрашивает Валога.

- Вот же, пристал, как навоз к подошве. Не знаю я! Не помню! - выкрикивает арестант.

- Что ж, верю, что не помнишь, - вздыхает Валога. - А если память освежить?

Валога подаёт знак тюремщику. Тот только того и ждал. Улыбаясь, Кходи приближается к арестанту, приставляет автоматический хлыст к его шее и нажимает на спуск. Слышится треск, и арестант в судорогах валится на пол. Тело его выгибается дугой, руки и ноги дёргаются, на губах выступает пена. Потом арестант затихает. Лицо его делается серым, как пергамент, дыхание еле слышно, но он в полном сознании. Молодец, Кходи. Если бы удар был чуть сильнее, арестант бы попросту лишился чувств, а этого нам не надо. Валога склоняется над ним и терпеливо повторяет свой вопрос:

- Где Волчек?

- Иди к чёрту, - хрипит тот.

Валога отступает. Кивает тюремщику. Кходи, не переставая улыбаться, подходит к человеку, распростёртому на полу, и с размаху бьёт его сапогом под ребра. Вопросительно глядит на Валогу. Соглядатай молчит. Тогда тюремщик наносит ещё удар. И ещё.

- Довольно, - говорит Валога.

- Как скажете, начальник, - бодрым голосом отвечает тот.

Возможно, Кходи Гаалт ведёт себя чересчур развязно в присутствии агента Тайной Канцелярии. Но сегодня можно. Сегодня они - тюремщик и Соглядатай - в одном войске. Провинция против метрополии. Так-то. Стоя плечом к плечу, они с презрением глядят на человека, который корчится у их ног, пытаясь глотнуть воздуху.

- Вэл, разлюбезный. Ты давай уже осознавай, - говорит Валога. - Это на воле вы хозяева. А здесь я тебе и царь, и бог. Я, и вот он, Кходи. Веди себя прилично, Вэл. Иначе сделаем так, что собственные кишки начнёшь выхаркивать. А в отчёте напишем, что так и было. И про Доместика своего забудь, он тебе не поможет. Ну так как, вспомнил что-нибудь? Где Волчек?

- Писарь, ты браслеты сними, ладно? А то руки уже затекли, - тихо говорит арестант.

- Что? Я не расслышал, - отвечает Валога, приставив ладонь к уху.

- Я город плохо знаю. Улицу не назову. Но могу показать. И дом, и квартиру. Там они прячутся, - говорит арестант. Голос его звучит слабо.

- Вот это правильно. Давно бы так, - Валога одобрительно кивает. - Только не вздумай врать мне, Йорхос. Иначе беседовать будешь уже не со мной, а лично с Наместником. А Наместник наш норовом крут, сам знаешь. Сварит с перловой кашей и на завтрак съест.

Последнюю фразу Валога произносит на семгальском. Всё равно этот ромеец не поймёт. Все они одинаковые. Живут тут по десять лет, но не понимают ни слова на местном языке.

- Подавится. Браслеты сними, - отвечает арестант.

Гляди ты, понял всё-таки.

- Кходи, давай ключ, - говорит Алех Валога.

Быстро он сломался. А ведь мы, считай, ещё и не начали. Впрочем, человек, прошедший Фарнагский острог и саммеритовые шахты, выходит на свободу уже сломленным. И поражённым в правах. Йорхосу этому ещё повезло, попал под амнистию. Но амнистирован - не значит оправдан. Появляться в Царьгороде ему запрещено под угрозой ареста. Вот и болтается в Луннице, как это самое в проруби. И сидел бы себе тихо, так нет же, с крамольниками связался. Кретин, что тут скажешь.

Тюремщик Кходи рывком поднимает арестанта с пола. Щёлкают наручники. Вэл Йорхос, ругаясь вполголоса, растирает онемевшие запястья. Алех Валога бросает рассеянный взгляд на хронометр. Спешить некуда. Впереди ночь.

Лита - Облава