Трясина. Год Тысячный ч.1-2 (СИ)

Ромеец проморгался. Потом, обернувшись, он пристально взглянул на рыжеволосого семгальца, который, улыбаясь, нависал у него над плечом, будто молодой любопытный гуль над новопреставившимся.

- Что ещё за бред? Нет там никаких цепей, - сказал ромеец хриплым голосом.

- А-а-а...я так и думал, - разочарованно протянул Памва-Хлусик и снова откинулся на заднее сиденье.

- Это всё, что ты хотел спросить? - поинтересовался Вэл Йорхос.

Семгалец помотал головой.

- Нет, не всё. Сколько надо заплатить дежурному, чтоб он пропустил меня через шлагбаум?

- Много, Памва. Таких денег у меня сейчас нет. Да и в любом случае, гражданских они не пропустят.

Денег и вправду оставалось в обрез. Накануне, унося ноги из Асменя, он рванул прямиком в Разлог, в местечко З'атемь, что под Вильском. Там в особняке за высоченной каменной стеной жил Мирко Шелег. Друг не друг, но, во всяком случае, человек, которому можно доверять. В Затемь беглец прибыл перед рассветом. Мирко ещё дрых, но узнав о визитёре, тут же поднялся с постели. Хозяин особняка - полноватый, добродушный с виду мужчина средних лет с ржаными усами и глазами василькового цвета - вышел в гостиную, одетый в стёганый халат и домашние туфли. Вэл Йорхос с ходу швырнул на стол пачку ассигнаций и, немного путаясь, изложил ситуацию. Мирко Шелег выслушал его очень внимательно. Потом, подняв руку с отогнутыми указательным и средним пальцами, коротко произнёс:

- Два дня.

Понятно, что на эти два дня беглецу лучше залечь на дно. Мирко даже предложил перекантоваться у него в особняке - сюда точно никто не сунется с проверками. Вэл Йорхос задумался. Предложение было дельным. Уж кто-кто, а Мирко Шелег его не сдаст. На Мирко у него такие компроматы, что мама не горюй. Сдаст Йорхоса - пойдут по этапу оба. Да уж, компроматы вещь куда более надёжная, чем дружеские связи...

В Затеми он, однако, не остался. Поехал в Лемар, ухайдокав весь день на дорогу. Добирался окольными путями, объезжая посты жандармов. Остановился он лишь раз у придорожной лавочки, чтобы запастись провизией - хлебом, вяленой рыбой и сушёными фруктами. До Лемара он добрался уже в сумерках. Литу и мелкого он нашёл возле охранной зоны. Они стояли у заграждения - растерянные, посиневшие от холода и усталости. И не жрамши уже который день. Свои винтовки они припрятали в овраге за пару миль отсюда, а нашивки с крестами-восьмирогами благоразумно сняли. Теперь никто бы не заподозрил в них двух повстанцев. Обычные бродяжки, что нынче толпами таскаются по дорогам Империи... Всё, что он мог для них сделать, это отвести их к машине и дать им поесть, наконец. Потом Лита пошла к лагерю торговцев, купить брикетного чая. К ним уже выстроилась порядочная очередь за горячим чаем и провизией. Торговля шла бойко. Вот же изворотливый народец. Эти точно нигде не пропадут. Впрочем, семгальцы все такие. Изворотливость - это, можно сказать, их национальная черта. И скрытность. Никогда не знаешь, что у них на уме... Господь Вышний, что я вообще здесь делаю, вопрошал он себя. Ладно, два дня. Только два дня, и он свободен, как ветер. Мирко подготовит документы и билеты на проезд. И всё, прощай, Империя. Сначала на воздушном корабле до Нира, после на перекладных до С'иноры, городка на самой окраине Империи. А потом по рельсовой дороге - через ксайлахские степи - в Тхаа-Зун, одну из континентальных держав на юго-востоке. Тхаа-Зун он помнил смутно. Бывал он там лишь раз, в детстве. Отец, земля ему пухом, ездил туда по торговым делам. Всё, что запомнилось ему тогда, это квадратные, обмазанные белой глиной домики с плоскими крышами, заросли айвы и рассохшаяся земля с глубокими трещинами, из которых время от времени выползали здоровенные медведки длиною в пол-локтя. Тхаа-Зун. Надо было сразу рвать отсюда когти. Сразу после амнистии. О чём он только думал, ввязываясь в эту авантюру?..

- Вэл, что у тебя с глазами? - спросил вдруг Памва.

- А что? - произнёс он с лёгким испугом, уставившись на своё отражение в ветровом стекле.

- Вэл, я видел ваших мёртвых. Ну, ты понимаешь. У них глаза такие... Будто цветные стёкла вставили. Вот как у тебя сейчас. Может, ты помер уже, Вэл? Скажи, ты точно не привидение?

- Не знаю, мелкий. Ничего я не знаю. Может, и помер, - сказал тот, разглядывая своё отражение. - Волчек вон тоже помер, а из парабеллума садит получше меня.

- Вэл, ты в порядке? - участливо спросил семгалец.

- Памва, я уже двенадцать лет не в порядке!

- Может, нам уйти? - спросил Памва, пододвигаясь к выходу.

- Да сиди уже, - устало сказал ромеец. - Не балаболь только, ладно? И так в башке звенит.

Подумав немного, Памва сунул руку в карман штанов, вытащил оттуда корешок аира и протянул его ромейцу.

- Вот, возьми. Может, попустит.

- Это что?

- Аир болотный. Да не бойся, не отравишься. Я сам его жрал.

Снаружи под чьими-то шагами заскрипел снег, потом в боковое стекло постучали.

- О, Лита вернулась. Наконец-то! - сказал Памва-Хлусик, отпирая дверь.