Трибунал для Иисуса. Особое мнение российского судьи

Между тем, как отмечается в словаре «Иисус и Евангелия»[244] «в римской юридической системе в провинциальных городах возгласы народа (acclamatio populi) играли значительною роль», и имеются «многочисленные примеры того, как римские судьи обращали внимание на выраженные на суде пожелания толпы (см., например: Тацит. Анналы 1.44.4; Дигесты, 48.8.16: 49.1.12)». Далее приводится конкретный пример, который является хорошей иллюстрацией этого обычая. В Египте в 85 году н. э. римский правитель освободил обвиняемого со словами: «Ты заслужил бичевание [mastigothmai]…. но я хочу поступить с тобой более человечно и отдать тебя толпе [ochlois]» (Флорентийский папирус 61.59–65).

К. Эванс обратил внимание, что о помиловании упоминают все четыре евангелиста, а потому вряд ли они использовали выдумку, которую было достаточно просто разоблачить». В обоснование своего мнения К. Эванс привел несколько «не вызывающих сомнений историй о том, как римские или какие — то иные властители отпускали узников на свободу в особые дни». Об этом писали римский историк Тит Ливий (История Рима от основания города 5.13.8), Иосиф Флавий (Древн. 17.204). Плиний Младший (Письма 10.31) и др. «Такие помилования, замечает далее К. Эванс, совершались по чисто политическим причинам — чтобы удовлетворить желания народа и добиться его расположения. Таким образом, праздничное помилование в случае Пилата говорит скорее о его политической хитрости, а не о слабости власти или чисто человеческой доброте»[245].

Существовал, вероятно, и древнеиудейский обычай отпускать узников на праздники. Академик С. С. Аверинцев отмечал, что «такое обыкновение упоминается в ряде талмудических текстов (М. Pesachim 8, 6; ВТ Pesachim 91 a; JT Pesachim 36а)».

Автор проверил, и действительно в мишне (Песахим 8:6) сказано, что режут песаха «для того, которому обещали выпустить его из тюрьмы до наступления праздника Песах»[246].

В словаре «Иисус и Евангелия» по этому поводу сказано: «Этот текст, явившийся предметом многих дискуссий, может касаться вечернего освобождения из иудейской тюрьмы (Иеремиас), но освобождение должно было производиться регулярно, чтобы стать темой раввинистического законодательства, и даже правила содержания под арестом у римлян не могли составить исключения (Блинцлер. Робинсон). Эти аналогии гораздо убедительнее свидетельствуют об исторической достоверности евангельского рассказа, нежели толкования, где рассказ излагается в чисто богословских терминах».

Следует также заметить, что помилование практиковалось не только римлянами (например. в день рождения императора) и иудеями (в Песах), но и греками (на праздник фесмофо-рии[247]).

Почему же толпа выбрала Варавву, а не Иисуса?

Иисус или Варавва?

Иоанн прямо называет Варраву разбойником[248] (Ин. 18:40). Марк и Матфей дополняют, что Варавва был разбойник известный (знаменитый) и осудили его вместе с другими повстанцами, которые совершили убийство (Мк. 15:7; Мф. 27:16).

На этом основании ряд авторов полагают, что Варавва пользовался среди горожан популярностью и. вероятно, был зелотом. Об этом, в частности, писали Кассиан. А. Мень и др.

Кардинал Й. Ратцингер отмечал, что строки евангелиста Матфея о Варавве позволяют сделать предположение, что «он был одним из видных участников сопротивления или даже предводителем восстания». Но Й. Ратцингер идет еще дальше. Он пишет: «Иными словами, Варавва был в некотором смысле фигурой мессианской. Выбор между Иисусом и Вараввой не случаен: два мессианских образа, две формы мессианизма противопоставляются друг другу»[249].

В этой связи надо упомянуть популярную ныне версию о том. что Иисус Христос и Иисус Варавва были одним и тем же лицом. Слово «Варавва» трактуют как арамейское «Бар-Рабба» или «Бар-Абба». что в переводе означает, соответственно, сын учителя и сын отца. Если иметь в виду не просто отца, а Отца Небесного, то Иисуса Варавву, по мнению ряда исследователей, можно отождествить с Иисусом Христом или Его сыном.

Р. Хазарзар отмечал: «Иисус был осужден на смерть. А прозвище сын отца (Варавва) осталось в умах людей и передавалось из уст в уста по правилу испорченного телефона, приобретая человеческие черты и характерные качества. Результатом такой вольной устной передачи информации явилось то. что безличное прозвище обрело себе человека — разбойника Варавву. Короче, как в Библии: и слово стало плотию».

В. Фрикке полагал, что произошедшее спустя годы раздвоение Иисуса на Христа-Спаси-теля и на преступника Варавву объясняется преследуемой евангелистами целью. А цель эта в том, чтобы подчеркнуть чудовищную вину евреев: разбойника и убийцу предпочли Иисусу.

Между тем. большинство богословов считают подобного рода версии надуманными. Хотя и говорят при этом об исполнении пророчества о смерти Христа за нас.

Перелом или позиционное отступление?

В ответ на требование распаленной толпы отпустить Варавву и распять Иисуса Пилат вновь попытался вразумить народ и повторил:

— Я не нахожу в нем никакой вины.