Тридцать первая жена, или Любовь в запасе

Наблюдая за танцорами, я отметила, что нет мужских коллективов. В основном танцевали девушки, мужчины играли на музыкальных инструментах и создавали фон. Да и сами танцы или а-ля восточные, или ближе к цыганским. Танцовщицы привлекали внимание яркой пестрой одеждой и звоном монет на поясах или браслетах на руках и ногах.

Я не видела ни одного красивого парного танца, пока не услыхала ритмичные звуки барабанов и пронзительные скрипки – мелодия напоминала испанское фламенко.

Вокруг этой пары собирался народ. Рыжая хрупкая девушка и знойный мускулистый брюнет. Они танцевали зажигательно, заводя прохожих, и мне понравились связки. Их прикосновения друг к другу дышали страстью и чувственностью. Партнеры кружили друг вокруг друга, расходились ненадолго, чтобы тут же сплестись в жарких объятиях. Это было красиво.

Неожиданно девушка сбилась с ритма и покачнулась, побледнев и заваливаясь. Музыка смолкла, а партнер подхватил рыженькую на руки и отнес в тень на ближайшую лавочку. Зрители забеспокоились, все ли в порядке, но мужчина ответил, что все хорошо, просто его жена беременна.

Люди начали расходиться, а я поспешила к торговцу, чтобы попросить воды. Он ответил, что у него нет, может лишь предложить лимонад, которым торгует. Купила кружку не задумываясь, а он, не стесняясь, при мне ополоснул ее водой из бочонка и собрался наливать лимонад.

Проклиная в душе скрягу – вот есть же такие люди! – я положила на прилавок серебряную монету, попросив чистой воды и лимон. Монета исчезла в руке торговца, и он молча выдал мне требуемое.

Я подошла к молодой паре. Мужчина уже поил жену из фляги, но я протянула ему кружку.

– Дайте ей воды с лимоном. Станет легче. У меня когда подруга беременная ходила, ей помогало при тошноте и слабости.

Еще имбирь незаменим, но здесь я не знала, где его искать.

Он посмотрел удивленно, но принял с благодарностью.

Пока танцовщица пила, музыканты из коллектива переговаривались, сожалея, что сегодня опять день насмарку. Эйлер, мол, не выдерживает темп и вообще теперь непонятно, попадут ли они на главную площадь.

– А о чем речь? – спросила я.

– Вы не местная? – поняли они.

– Да, недавно приехала.

Музыканты рассказали, что перед главным праздником в столицу всегда съезжаются труппы артистов со всех сторон. Выступают на набережной, показывая себя. Горожане выбирают лучших для выступления на главной площади за три дня до праздника. Участники получают хорошее денежное вознаграждение, а там уже городской совет утвердит лучших, для выступления на самом празднике.

– Эйлер и Стеф в прошлом году своим зажигательным танцем выиграли право танцевать на празднике. В этом году хотели повторить успех, но Эйлер забеременела. Срок маленький, но уже мучит тошнота и слабость накатывает, темп тяжело держать. Не знаем, как теперь быть.

– Ну, конкурентов у вас мало. Я похожего танца не видела, – попыталась я их утешить.

– Это потому, что биорра считается чувственным танцем, который по моральным требованиям дозволено танцевать лишь молодым супругам.

Даже я поняла почему. Ведь в этом пуританском обществе такой танец как гимн страсти и любви. Станцуй его незамужняя девушка с парнем – и конец репутации.

Дальше они заговорили между собой, решая, что дальше делать. То ли остаться просто поиграть, заработать немного монет музыкой, то ли идти к себе и вернуться, когда Эйлер станет лучше. Судя по все еще бледно-зеленому лицу танцовцицы, ей бы лучше посидеть…

– Давайте я станцую, – неожиданно для себя предложила я музыкантам. Насмотрелась на танцы других, и во мне взыграло.

На меня удивленно посмотрели, оценивая недешевое платье и массивный золотой брачный браслет, выглядывающий из-под рукава.

– Я сейчас! – сказала я им и метнулась к палатке, торгующей женскими платками.

Платье у меня не для выступления, нужно что-то, привлекающее внимание. Выбрала яркий красочный шелковый платок и шарфик. Расплатившись, перемотала руку, скрывая брачный браслет от греха подальше, и поспешила обратно. Сняла с себя сумку и отдала молодой паре:

– Пусть побудет у вас. Идемте! – позвала за собой музыкантов. Те переглянулись, но им терять было нечего.

Мы вернулись на прежнее их место и они, разместившись с инструментами, заиграли, поглядывая на меня со скепсисом, многого не ожидая. Я понимала их опасения. Мало того что их танцовщице стало плохо при выступлении, чего так не любят зрители, пришедшие за положительными эмоциями, – так я могла и вовсе им репутацию испортить.

Вначале заиграла скрипка, и я замерла, ловя мелодию и настраиваясь. Никогда не боялась сцены, и это не первое мое уличное выступление. Я недаром выбрала платок. Он создает некую таинственность, обрамляет движения в танце, подчеркивая красоту тела.

Легкая воздушная ткань трепетала на ветру, и я сама стала ветром, таким же неудержимым, свободным, переменчивым. В какие-то моменты позволяла ткани обвивать мое тело, а в другие она сама устремлялась за мной, когда я взлетала в прыжке над землей.