Тридцать седьмое полнолуние

Прижал к себе. Чувствовалось, как у него дрожат руки. Ник уткнулся в плечо, позволив себе на миг забыться.

– Вот и все, Мик. Как и должно было быть. Все правильно. Все хорошо, Мик. Пойдем.

Георг повел его к автомобилю. Кто-то из взрослых провожал их взглядами, другие неотрывно смотрели на дверь. Ждали.

Шофера не было, Георг сам сел за руль.

– Хочешь кофе? – спросил, поворачивая ключ. – Еще остался в термосе.

Ник качнул головой.

– Ну, ничего. Сейчас приедем домой, отдохнешь.

В машине было душно. Ник крутанул ручку, впуская промозглый утренний воздух.

– Я хочу на набережную.

– Зачем? – не понял Георг.

– Пожалуйста.

На первом же перекрестке они повернули туда, где проглядывал за крышами купол Морского собора.

«Янгер» двигался медленно. Ник посмотрел на Георга. Да, он тоже устал. Набрякли под глазами мешки, заметнее стали морщины на лбу. Он же очень старый, подумал Ник. Даже старше Мирского.

Снова свернули и поехали вдоль реки, по-утреннему свинцовой. Туристов еще не было, лишь изредка проезжали автомобили. По пустому сувенирному базарчику бродил дворник с метлой.

– Остановите, – попросил Ник.

«Янгер» замер. Выключился мотор, и стало очень тихо.

– У меня просьба, – сказал Ник и замолчал.

Может, пусть все идет, как идет? Не думать, не решать. Но как теперь – не помнить?

– Я хочу побыть один. Можно Леон приедет за мной… ну, часа через два на обычное место?

Георг внимательно смотрел на него. Как тогда, в детдоме.

– Пройдусь, проветрюсь, – неловко объяснил Ник. – Мне это нужно. Извините.

– Хорошо. Двух часов достаточно?

Ник кивнул. Было стыдно, но он попросил:

– Только дайте, пожалуйста, денег. На автобус и перекусить.

Георг достал бумажник, протянул сотню двумя купюрами.

– Это много.

– Ничего, вдруг понадобится на такси.

– Спасибо.

Ник стоял на тротуаре, пока «Янгер» не исчез из виду. Потом пересек узкую полоску газона и присел на парапет. Он ждал, не послышится ли знакомый шум мотора на параллельной улице. Машины проезжали, но все не те.

Было зябко, несмотря на солнце. Приносило по реке звуки: гул, металлические удары, низкое гудение. Наверное, где-то просыпались теплоходы. Ник обхватил себя за плечи, пытаясь согреться. Его вдруг мелко затрясло; даже живот заболел, так напряглись мышцы. А ведь этого утра могло и не быть. Если бы Дёмин заполнил графу «Код» в его карточке.

Да, нужно идти.

Остановка нашлась через три квартала. Пришлось долго ждать, пока не появился троллейбус. Прежде чем шагнуть в теплый салон, Ник оглянулся.

Сонная кондукторша долго ворчала, разменивая купюру. Отсчитала горсть монет. Ник сунул их в карман, и джинсы сразу потяжелели.

Садиться не стал, прошел на заднюю площадку и встал там, глядя через заднее стекло. «Янгера» не было. Неужели Георг просто поехал домой?

С каждой остановкой троллейбус все больше заполнялся. Ника ударили под колено чемоданом. Дедок в брезентовой куртке пытался поставить вертикально удочки, отругиваясь меж делом от кондукторши. Все чаще входили, выходили реже, и только на вокзальной площади пассажиры дружно посыпались из дверей. Ника вынесло вместе со всеми.

Здесь от размеренного, пустынного утра не осталось и следа. Сновали машины. Уже кричал в мегафон возле ярко раскрашенного автобуса зазывала. Громыхали багажные тележки. Сплошным потоком торопились на электричку дачники.

Спустившись на цокольный этаж, Ник шагнул в угол, выгреб мелочь и сделал вид, что пересчитывает. Пока он стоял, ушли одни люди, появились другие. Монеты снова легли в карман. Ник вытер о джинсы вспотевшие ладони; в горле же, наоборот, пересохло.

На площадь Ник вышел спустя час. До Малой Купеческой пришлось ловить такси, времени оставалось в обрез.

Он боялся, что на стоянке все-таки будет ждать «Янгер», и потому не сразу заметил «Лендер» с Леоном за рулем.

– Доброе утро, – сказал Ник, усаживаясь на заднее сиденье.

Шофер кивнул. Так обыденно, словно встречал Ника из гимназии.

Хорошо, что всю дорогу можно молчать. Есть время подумать. Время, чтобы снова и снова попытаться сложить мозаику из кусочков прошлого.

«Лендер» остановился возле особняка Леборовски. Ник вышел из машины. Странно было вернуться. Теперь, когда помнил этот парк. Помнил сам дом, крыльцо, вазоны. Даже помнил, откуда взялась щербинка у того вазона, что справа, – Денек попал из рогатки.

«…звели сплятались в кусты…»

В холле никого не было.

Ник поднялся на второй этаж и, не постучавшись, толкнул дверь кабинета.

Георг встал навстречу, тяжело опершись о стол.

– Ну, вот ты и дома.

Ник мельком глянул на него и шагнул мимо, к фотографиям. Всмотрелся в отцовское лицо.

– Микаэль, все нормально? – Георг подошел и положил руку на плечо. – Переоденься и спускайся. Александрина подаст на стол через сорок минут.

Ник хотел промолчать. Еще там, на вокзале, решил, что не стоит начинать разговор сразу. Если бы не это прикосновение, если бы не взгляд отца с фотографии, он бы, наверное, выдержал.

– Скажите, а вам не противно?

Георг поморщился:

– Ну, знаешь, я не старая бабка, чтобы…