Тридцать седьмое полнолуние

– Продолжаю модель-два. Для модели-один слишком недоверчив. Нет, третью не стоит. Он достаточно умен, начнем подкидывать готовые ответы – получится, что давим. Этого не примет. Нет, форсировать пока не стоит. Я уверен. Старик? Идет по программе прим-четыре. Мне кажется, он торопится. Нет, не знаю. Может, ему просто надоело ждать. Или боится, что не успеет. Если… Да. Пусть ваши психологи посчитают. Что? Протоколы допроса лейтенанта Корабельникова старик получил. Копию сделаю. И вот еще…

Помолчал, старательно раскручивая телефонный провод; тот упорно снова свивался в кольцо.

– Все экстрим-проверки ведущий куратор проекта подписывал сам, я узнал об этом случайно. Материалы в архиве, просто так достать невозможно – там же фамилии и адреса… Представьте себе, и на него тоже. Отец? Понятия не имею. Может, есть в бумагах. Да, хорошо бы фотокопии. Думаю, это окажет сильное влияние.

Дернул уголком губ – то ли улыбнулся, то ли попытался сдержать волнение.

– Теперь вы понимаете, почему я боюсь? Если уж… Да, понял. Есть прекратить. Хорошо.

Пока он разговаривал, на улице совсем стемнело. Зажглись фонари. Переливалась разноцветными лампами реклама на фасаде магазина. Усиленный мегафоном голос приглашал на ночную экскурсию, полюбоваться с воды разводом мостов.

Серая «Тейка» еще какое-то время постояла на парковке – с включенным мотором, зажженными фарами. Сквозь лобовое стекло было видно, что водитель на месте. Ему даже погудели, мол, не спи, освобождай место.

«Тейка» выползла на проезжую часть и канула в узких улицах на задворках исторического центра.

Глава 6

Фасады, выходящие на Крепостную, отражали бледно-розовое небо. Мелькнул знаменитый дом-кронверк, встречающий грудью ветер с залива. «Янгер» обогнул высотные здания и втиснулся под арку. Вспорхнули испуганные голуби. Автомобиль с трудом развернулся в тесном дворе и нырнул в туннель, такой узкий и темный, что в нем до сих пор лежал снег. Слышно было, как наверху прогрохотал поезд. Из тоннеля выехали к бетонному забору, поверх которого топорщилась колючая проволока. Вдоль забора тянулась полоска разбитого асфальта, поросшая по краю одуванчиками. Убегали тропинки к двухэтажным развалюхам, баракам послевоенных лет. Там, судя по всему, жили: на окнах виднелись занавески, во дворах на веревках сушилось белье.

– Так намного короче, – пояснил дед.

Подпрыгивая на выбоинах, «Янгер» добрался до поворота и выкатился на нормальную дорогу.

Дома отступили – между ними и бетонным забором нейтральной полосой раскинулся пустырь. Дорога разрезала его по центру, упираясь в отдельно стоящий корпус с глухой, без окон, стеной. На парковке перед ним царил хромированный «Кайслер-три», под бок к нему приткнулся потрепанный фургончик с закрытым кузовом. Возле фургончика стоял парень в бронежилете поверх камуфляжа. На плече у него висел автомат.

Дед пристроился по другую сторону «Кайслера» и заглушил мотор.

– Пошли.

Поднялись на крыльцо. На стене рядом с дверью черно-белая табличка: «Научно-исследовательский центр медицины и биологии Управления регистрации и контроля».

– Не удивляйся, просто здесь работают отличные специалисты.

Ник молча кивнул.

Холл перегораживала стенка: снизу кирпичи, сверху стекло, проложенное армированной сеткой. Никаких легкомысленных «вертушек», только железная дверь. Окошко рядом с ней приоткрылось, дед подал документы, и створка снова опустилась, мягко стукнув резиновой окантовкой. Видно было, как охранник снял трубку телефона и зашевелил губами. Закончив говорить, он одернул форму и наклонился к микрофону.

– Пожалуйста, проходите, – прозвучал из динамика голос.

Клацнул замок на двери.

– Налево, второй этаж, лаборатория двадцать девять.

– Спасибо, я знаю, – сказал дед.

Пустой коридор показался Нику таким безжизненным, словно тут давно не появлялись люди. Узкие длинные лампы заливали проход белым светом. Одна из ламп мигала – на серых стенах в такт ей то растворялись, то вновь проявлялись тени. Ник несколько раз оглянулся, и дед спросил:

– Ты что?

– Так просто.

Дед тоже посмотрел за спину. Игра света и теней – серый туннель пульсировал, как живой.

Большая часть дверей оставалась безымянными, прочие же нумеровались странно: за двадцать первой шла девятая, потом четырнадцатая, а после двадцать вторая с пометкой «бета». Двадцать девятая оказалась последней, в тупике. Дед нажал белевшую на косяке кнопку.

– Да, говорите, – отозвался раздраженный голос, искаженный помехами.

– Борис, это я.

Щелкнув, динамик отключился.

– Некоторые вещи могут показаться тебе странными, – сказал Георг. – Не забывай, у них тут экспериментальное оборудование.

Ник спросил с любопытством:

– А что, все-таки существуют методики, позволяющие диагностировать без Псов?

– Интересный вопрос. Насколько я знаю, такие работы проводились, но стабильный результат пока не получен.

Дверь открылась. На пороге стоял пожилой мужчина в мятой футболке и синих докторских штанах. Он сердито щурился на бьющий из коридора свет.