Тридцать седьмое полнолуние

– Проходите, чего застряли. Привет. – Он быстро пожал руку Георгу и так же, мимоходом, поздоровался с Ником. – Сначала ко мне.

Повел их между стеллажами, забитыми одинаковыми картонными коробками. На верхних полках грудой лежали папки и свернутые в рулоны листы. Стеллажи стояли так, словно были последним рубежом: когда вскроют бронированную дверь, еще останется время съесть секретную документацию – враги непременно заплутают в лабиринте. В одном из боковых проходов Ник успел разглядеть комнату. Там сидел бородатый парень, держал кружку и раскачивался на задних ножках стула. Вдалеке слышались голоса, потом кто-то громко потребовал вернуть ему «анализ по РПГ-шесть со второго посева».

Вслед за Борисом оказались в небольшом закутке. Здесь теснилась пара столов – один заваленный бумагами и коробками, другой абсолютно чистый – и стояло несколько разнокалиберных стульев.

– Садитесь, поговорим, – пригласил хозяин, опускаясь в продавленное кресло на колесиках. Ловко зацепившись кроссовкой за ножку стола, он подъехал к бумажной куче и выудил из нее папку. – Я смотрел результаты прошлых обследований. По большому счету с выводами согласен: на то, что память восстановится, шансы есть, но чем дальше, тем меньше их остается. Мы попробуем подобрать медикаментозные средства. Если повезет, они помогут, нет – в любом случае замедлят процесс, выиграют время. Ну что, будем работать?

Ник не понял, что обращаются к нему: смотрел Борис на деда.

– Так как, Микаэль?

– Да, конечно.

– Угу. Я просил, чтобы мальчик не завтракал.

– Мальчик не завтракал, – подтвердил Ник.

– Тогда пошли. Общий анализ крови.

Дед глянул на часы.

– Извините, но я поехал. Микаэль, мне позвонят, как дело к концу, и я вернусь. Надеюсь, ты не боишься остаться в лапах у этого монстра?

– Вали отсюда, – отмахнулся Борис.

Сначала все шло как обычно: анализы, удар молоточком по колену, манжета тонометра. А потом в маленькой комнате без окон Ника усадили в кресло и облепили датчиками – виски, грудь, запястья.

– Смотри на экран, – велел невидимый в темноте Борис.

Мелькали разноцветные пятна, похожие на разводы бензина в луже, складывались в картинки: набережная Лады, автобус на проселочной дороге, обрывистый берег, заснеженные улицы незнакомого города, оскаленная морда оборотня, фасад школы, рыжий кот со вздыбленной шерстью, грузди под слоем прелых листьев, человек с пистолетом, несущийся в упор автомобиль, детские санки, мертвый ареф, купе поезда и многое другое, что не успевал разглядеть. Под конец закружилась голова, и Ник не смог самостоятельно выбраться из кресла. Отпоили холодной водой с привкусом лекарств.

После запутанными коридорами Борис привел в узкий зал, похожий на подводную лодку: скругленный потолок, стены и пол обшиты стальными листами. На невысоком постаменте были закреплены носилки.

– Разувайся. Ремень с железной пряжкой? Угу, сними. Ложись сюда.

Борис зафиксировал руки и ноги, даже голову пристегнул, затянув поперек лба тугую ленту. Надел наушники. Веки придавили холодные резиновые бляшки.

– Постарайся не чихать, – попросил Борис.

Конечно, тут же засвербело в носу.

– Если испугаешься, под пальцами кнопка. Чувствуешь?

– Да. – Ник нащупал правой рукой.

– Но на самом деле ничего страшного там нет. Больно не будет.

Носилки плавно сдвинулись с места. Показалось, по лицу скользнул теплый луч. Вибрация отдалась в затылке и пошла вниз по позвоночнику. В наушниках то пощелкивало, то гудело, то раздавался противный писк, от которого ломило зубы. А потом стало очень тихо. Ник резко выдохнул. Задрожали веки под резиновыми бляшками.

…Белый свет, в котором плавают люди-рыбы, оседает на губы меловая пыль…

Спокойно. Ник старался дышать размеренно. Все нормально. Его скоро вытащат из этой штуки. Убрать пальцы от кнопки!

Загудело, и носилки двинулись в обратный путь. Ник почувствовал, как расстегнули крепежи. Можно открыть глаза.

– Все-таки испугался? – спросил Борис.

– Просто неприятно стало.

– Угу. Обувайся, перерыв на обед.

Ник повел плечами – там, в тишине, пробило холодным потом, и футболка прилипла к спине.

Борис отвел его в другую часть здания. Гулкие коридоры, освещенные белыми лампами, сменились на обычные, с вытертыми дорожками и пыльными шторами. На крашеных дверях мелькали номерки и таблички с названиями-аббревиатурами.

В столовой оказалось неожиданно многолюдно и шумно. Среди чиновников в костюмах и галстуках мелькали сотрудники в джинсах и футболках. Возле кассы мужчина в лабораторном халате разыскивал по карманам мелочь. В углу, сдвинув столы, молча ели накачанные парни. У того, что сидел с краю, пиджак распахнулся, и виднелись ремни от плечевой кобуры. Между парнями Ник не сразу заметил худую девушку в сером платье. Когда она потянулась за хлебом, звякнули наручники – одно кольцо охватывало запястье, второе болталось свободно.

– Не бойся, – сказал Борис, проследив его взгляд. – Неконтролируемые проклятия сюда не приводят.

– Тогда зачем охрана?

– Смешной человек! В некоторых случая управляемая сила намного опаснее. За ней стоит разум и воля.