Тридцать три удовольствия

Выбрав тенистый уголок, мы уселись на каких-то ящиках, и ничто вокруг нас, кроме этикеток на бутылках, не спешило уверить, будто сидим мы не в Африке, а на родных московских задворках.

Пиво оказалось вкусное, хотя и не очень холодное. Забыв про мертвого шведа и про страхи в сарае, мы отправились дальше на поиски заветной улицы Эль Марух.

Методика Ардалиона Тетки относительно алкоголя заключалась в том, что постоянное присутствие спирта в организме обостряет интуицию и в то же время заставляет человека поступать алогично, а только действуя алогично, вопреки здравому смыслу, можно раскручивать дела, которым мы посвящали себя при выходах «на Тягу», когда, как еще говорил Тетка, «идет волна».

Во время поисков улицы Эль Марух мы невольно, по свойственному молодости прицелу, замечали, как много на улицах Каира красивых женщин. Все они, или почти все, были яркоглазые, смуглые, с резко очерченными линиями лица, спелыми губами и нежными щеками.

— Бог мой! — сказал я. — Мне говорили, будто очень красивы турчанки. Неужели они еще лучше египтянок?

— Будем живы — сравним, — сказал Николка.

— Между прочим, старайтесь запомнить каждую красивую женщину и место, где мы ее встретили, — велел Ардалион.

— Ты думаешь, это возможно? — возразил я. — Уже не меньше двадцати редкостных красавиц прошло мимо нас.

— И все-таки постарайтесь, — настаивал на своем Тетка. — Может статься, что среди них окажется та, которая нам нужна.

Удовольствие второе ЭЗБЕКИЕ

…Большой каирский сад, луною полной
Торжественно в тот вечер освещенный.

Н. С. Гумилев. «Эзбекие»

После ужина мы опьянялись.

Для начала Ардалион постановил пить джин «Beefeater», приобретенный на улице Эль Марух. Николка и Игорь выдавливали в свои стаканы сок из маленьких лимончиков. Мы их выменяли килограмма два у мальчишки за коробку карандашей на одном из уличных базарчиков. Наши карандаши идут в Египте наравне с валютой — их используют в каком-то местном подпольном бизнесе, пока неясном. Вероятно, в них есть что-то, чего нет в других. Ардалион был предуведомлен об этой особенности Египта и прихватил с собой из Москвы целый карандашный отдел небольшого писчебумажного магазина.

Мы пили джин, как водку, ничем не разбавляя. Уже пошла вторая бутылка. Николай, раньше всех достигнув первого приступа интуиции, продекламировал известное стихотворение Гумилева и, тыча пальцем в карту Каира, почти бесплатно полученную все у того же Мустафы, утверждал:

— Вот куда, вот куда нам следует прежде всего направить свои стопы. Это один из мистических уголков города.

В том месте, куда он устремлял свой указующий перст, на карте значилось: «Еl Ezbekiya», и рядом с надписью действительно был прямоугольник зеленого цвета, пересеченный желтыми ниточками аллей.

— А мне больше нравится вот это рядышком: «Bab El Shariya». Может, там еще больше красивых египтянок, чем мы сегодня насчитали, — возразил я.

— Уже смеркается, — заметил Ардалион. — Пора прогуляться.

— Египетские ночи, — мечтательно вдохнул в себя пряный воздух вечернего Каира Николка, когда мы вышли из дверей гостиницы.

— Ты близок к истине, — похлопал его по плечу Ардалион.

Радуясь прогулке по ночному городу мечты, мы вышли на набережную, поднялись к мосту, носящему название «Мост имени 6-го октября», и пошли по нему на другой берег Нила. Пересекли остров, по которому сегодня ехали в автобусе, и вновь вышли на мост через Нил. Перед нами открылась панорама центральной части города, залитая огнями, осененная сверху ночным сиянием бога луны Тота. Николай Степанович Старов, наш просвещенный историк и археолог, пояснил, что у египтян священным животным и птицей Тота являются павиан и ибис. Правда, ни ибисов, ни павианов не наблюдалось, и сие ценнейшее сведение покуда не имело применения.

— Ибис — красивое слово, — тем не менее заметил Тетка, и мне показалось, что с ибисом тоже что-то будет связано в нашем путешествии.