Тридцатилетняя война. Величайшие битвы за господство в средневековой Европе. 1618—1648

Курфюрсту оставалось только уступить, и в первых числах октября 1631 года саксонские войска под командованием Арнима пересекли границу Силезии, чтобы вернуть себе былую репутацию на имперских землях. 25 октября они уже перешли чешскую границу, 10 ноября Валленштейн оставил Прагу, а 15 ноября Арним занял город от имени курфюрста, и угнетенные протестанты стали выползать из своих укрытий, чтобы приветствовать его.

Между тем король Швеции двинулся на запад, в сердце Германии, прокладывая себе путь по «Пфаффенгассе», «поповскому проулку», – до сих пор нетронутым землям крупных католических епископств. 2 октября он вошел в Эрфурт. 14 октября он уже был в Вюрцбурге, который взял штурмом на четвертый день. Там впервые по улицам разнесся мстительный клич «магдебургская пощада», когда шведские солдаты расправлялись с гарнизоном, но не тронули гражданских – горожан и беженцев из окружающих деревень, и порядок был восстановлен быстрее и эффективнее, чем во Франкфурте-на-Одере. Тем не менее пограбили они немало, а сверх того шведский король потребовал выкуп в размере 80 тысяч талеров.

Католические князья собрались во Франкфурте-на-Майне для бессмысленного обсуждения Эдикта о реституции, на которое отказались явиться протестантские курфюрсты. Ранним утром 14 октября епископ Вюрцбургский разбудил город печальным известием о том, что он бежал от захватчика, и делегаты тут же разъехались самым постыдным образом. 11 ноября Густав II Адольф взял Ханау, 22 ноября – Ашаффенбург, 27 ноября вошел во Франкфурт-на-Майне, центр конституционалистов Священной Римской империи. Сюда он вызвал своего канцлера Акселя Оксеншерну, чтобы управлять завоеванными землями.

Теперь шведский король приближался к стране, на протяжении 10 лет оккупированной испанскими гарнизонами, но он боялся испанского короля не больше, а то и меньше, чем императора. В Хехсте к нему присоединился ландграф Вильгельм Гессен-Кассельский с подкреплениями, с которым Густав II Адольф перешел через Рейн и направился к Гейдельбергу (Хайдельбергу). Однако приближалась зима, и шведы повсюду встречали надежные гарнизоны, поэтому Густав II Адольф повернул назад, предоставив своему союзнику, молодому герцогу Бернгарду Саксен-Веймарскому, возможность заслужить себе славу взятием Мангейма. Сам же он за пять дней до Рождества занял Майнц; курфюрст бежал, испанский гарнизон сдался перед численно превосходящим противником.

На всем победном пути протестанты встречали шведского короля с ликованием, а все остальные – с благодарностью, по мере того как расходилась молва о том, какая дисциплина царит в его войсках. На улицах в Швайнфурте перед ним рассыпали тростник и вывешивали флаги в окнах, и «повсюду, куда бы он ни шел, его обожали, как Бога, спустившегося с небес». Одного за другим, когда легко, а когда и с трудом, шведский король заставлял немецких князей забывать о верности императору. К Рождеству у него в армии служили герцоги Вильгельм и Бернгард Саксен-Веймарские, его союзниками по оружию стали ландграф Гессен-Кассельский и герцог Брауншвейг-Люнебургский, ландграф Гессен-Дармштадтский, регент Вюртемберга, а также он взял под защиту маркграфов Ансбаха и Байрейта, вольный город Нюрнберг и Франконский округ. Герцоги Мекленбургские давно были на его стороне, а в Гааге готовился присоединиться к армии шведов и их союзников Фридрих Чешский.

В империи у Густава II Адольфа было теперь семь армий и почти 80 тысяч человек. На Рейне у него под личным командованием находилось 15 тысяч солдат, во Франконии – 8 тысяч под началом маршала Горна, в Гессене – 8 тысяч, в Мекленбурге – 4 тысячи, в Нижнесаксонском округе – 13 тысяч, в районе Магдебурга – 12 тысяч, в Саксен-Веймаре – 4 тысячи, остальные стояли в гарнизонах по всей стране. Густав II Адольф намеревался за зиму собрать еще 120 тысяч человек, из которых почти 9 тысяч должны были прибыть из Швеции. Благодаря завоеваниям набрать и прокормить столь огромную армию было сравнительно нетрудно.

Имя короля то с радостью, то со страхом произносили во всех уголках Германии; за него молились в тысячах церквей, народная молва придумала ему сотню прозвищ: Золотой Король, Северный Лев, Илия или Гедеон (в честь библейских героев), Полуночный Лев. Зимой ожидался приезд королевы, его супруги, и в ее честь Густав II Адольф запечатлел в кирпичной кладке фортификаций, которые возводил в Майнце, начальные буквы ее имени – Мария-Элеонора-Регина. Она прибыла к нему в Ханау 22 января 1632 года; высокая, красивая, стройная женщина при всей честной кампании обняла завоевателя за шею и сказала: «Теперь ты мой пленник».

6