Триединое сознание бога. Теория Единства

И еще. В предыдущем материале мы ставим знак равенства между первичным сознанием и реактивным умом. Это делается для упрощения понимания происходящих на нижних уровнях психики процессов. Отсюда может показаться, что данное образование для человека – некий атавизм. Так считал и Хаббард, рассматривая реактивный ум в его недифференцированном виде. Скорее всего, и само первичное сознание и содержимое синтетических тел (в данном случае физического и астрального) было воспринято им как единое и неделимое целое. Но существование так называемого реактивного ума – это результат взаимодействия живой органики и информационно-энергетического потенциала Вселенной в процессе филогенеза. А значит, неизбежна структура данного образования, которую и необходимо было обнаружить. Принципиальная ошибка Хаббарда заключается в том, что он представил психику в виде двух противопоставленных друг другу компонентов. Он просто разделил ее, повторюсь, на аналайзер и реактивный ум. Но даже аналитическая часть психики – сознание – включает в себя и часть реактивного ума в виде первичного сознания и второй, и третий его уровни – рациональный и творческий. Однако, у Хаббарда, что немаловажно, есть осознание того, что суть реактивного ума – отождествление воспринимаемой информации. Через слабо дифференцированное сознание, конечно, сложно было понять разность между животной и человеческой природой существования. Отсюда перекосы в сторону инстинктов, которые (а это слишком очевидно) играют огромную роль в нынешней жизни человечества, где закон джунглей экстраполирован на все более урбанизирующееся общество. Колебания от «животности» к «божественности» и наоборот – постоянный процесс совершенствования – это все те же окольные пути, это постоянно раскачивающийся маятник, постоянно уравновешивающиеся весы, где истина, как мы уже не раз упоминали – ложь в движении.

Хотелось бы сказать несколько слов в защиту Хаббарда.

Во-первых, автор и его произведение, как правило, живут каждый сам по себе. Создавший некое произведение искусства художник или сделавший некое открытие ученый, может быть, и рады бы были ассимилироваться со своим детищем или отказаться от него, однако этого не дает система, в которой мы живем. Так создал Бог: все едино и в то же самое время все порознь. В самом только начале автор и то, что он творит, едины, как мать и дитя в ее утробе. Но стоит новой жизни заявить о себе, как мир принимает ее в свои объятия. А уж, каковы объятия, зависит от многих факторов, предшествующих этому рождению. У любой жизни есть своя судьба. Это детерминировано обусловленная структура пространственно-временного континуума в его гомеостатическом движении, где прошлое, воспринимаемое нами рационально в обычной жизни через форму настоящего и систему взаимоотношений с ней, становятся залогом ее будущих успехов и поражений (в случае с так называемой неживой материей роль судьбы играет форма и качество объекта). Один из ярчайших символов единства и разделенности представлен иконографией под названием «Оранта». На иконе Дева Мария с поднятыми вверх – ладонями вперед – руками, как бы раскрывается и отдает самое дорогое, что у нее есть. В районе чрева – круг, в котором – младенец Иисус.

Во-вторых, что плавно выходит из «во-первых», мировоззрение автора и последствия его открытия, конечно же, взаимосвязаны между собой, но совершенно не так, как себе представляет обыватель. Толпа скора на расправу. Однако не нам судить о величине и последствиях того, что произошло на наших глазах. Как говорят китайцы, чем дальше отстоит событие от нас по времени, тем лучше мы можем его рассмотреть. Разве могли современники того же Леонардо да Винчи правильно судить о его открытиях, которыми человечество стало пользоваться лишь через несколько столетий. Если же говорить о последствиях многих открытий в более абстрактной форме, то можно, например, опять же Лернардо да Винчи обвинить в гибели всех подводников, вертолетчиков и тех, кто погиб под колесами «самодвижущихся экипажей». Я уж не говорю о последствиях появления колеса. А Моисей со своим учением? Разве не льется до сих пор кровь тех, кто разделен религиями, вышедшими из лона иудаизма? А Христос? Если бы он только мог остановить средневековые крестовые походы, где было столько убито и изнасиловано. А Магомет? Разве он говорил о терроризме? Или мечтал о мировом господстве извращаемого Ислама? Понимаю, Хаббард – не Моисей, не Христос и не Магомет. Он просто пытливого ума человек, и, как оказалось, не лишенный человеческих слабостей. Но, однако, это не умаляет значения его открытия. Слово за потомками. Нам же не помешало возвести Владимира Красно Солнышко в ранг равноапостольных святых, забыв о его многочисленных неблаговидных делах. Вот это и хотелось бы сказать тем, кто с грязной водой готов выплеснуть и ребенка.