Триггер

А всему виной — звонок Томы, которая сообщила мне, что уже сегодня найдутся новые «жители» в мою комнату. И она едет прямо сейчас собрать то, что осталось из моих вещей, чтобы к обеду начать показывать квартиру.

«Прямо руки чешутся увидеть какой-нибудь цыганский табор. Нет, ты не подумай, не у тебя в квартире. А рядом с этими голубками», — вспомнились слова Тамары.

А я и не могла об этом думать. Просто не было сил ни на что. Достаточно и того, что меня колотило в ознобе так, что не могла этого скрыть.

Настя ещё спала, а Илья снова уехал к Самойловым, получив заверения от меня, что мы прекрасно справимся и без него. Он планировал задержаться по делу до позднего вечера, и это было даже к лучшему. Ещё не хватало, чтобы из-за проблем, которые его по сути не касались, он возился со мной и моими делами.

— Ма-ам! — позвала Настя, и я встрепенулась, выходя из состояния, в котором пребывала. — Ма-ам! Ты дома?

Маленькая моя… До сих пор — миллион переживаний о том, что я куда-то пропаду. Или что она снова останется одна. И хоть Настя их не показывает, я так часто замечаю этот тщательно скрываемый страх.

Быстро захожу к дочке, подхватываю её на руки без слов. И она молча прижимается ко мне. Такая маленькая, ласковая. Настоящая и вся моя. Способная одним своим присутствием хоть ненадолго прогнать все страхи.

— Слушай… ну без конфликтов не обошлось, — говорит мне Тамара, садясь напротив в кухне. Настя убежала готовиться к прогулке, которую мы назначили на вечер, а сестра — заехала обменяться впечатлениями.

— Даже боюсь спрашивать, что именно случилось.

Перед глазами стоит картина того, как Персидский выгоняет из квартиры агента по недвижимости, Тамару и тех, кто приехал снять комнату.

— Ну, орал муженёк твой бывший. Как потерпевший. Сначала Майя одна была, когда мы приехали только, она метнулась, давай Вадиму названивать. Ну а через полчаса уже этот хрен моржовый на пороге нарисовался.

Тома отпивает чай, и хотя вроде бы говорит о вещах серьёзных, я вижу, как подрагивают её губы, будто пытается сдержать смех. И мне тоже, совершенно неуместно для сложившейся ситуации, хочется хохотать. Так и представляю тот переполох, что учинился в некогда спокойной квартире. И несчастную Ларису Иосифовну из квартиры напротив, которой вечно надо сунуть нос во всё, что происходит на площадке. Она от драки-то наверное, ещё не отошла.

— И чем закончилось?

— А пока ничем. Жильцам новым всё понравилось. О Персидском они были предупреждены. По деньгам договорились так, что отдадут когда будут въезжать. Рашид Вадима перед уходом заверил, что они обязательно подружатся. Ты бы видела морду лица Персидского.

Тамара не выдерживает — запрокидывает голову и начинает хохотать, и я присоединяюсь к ней. Смеёмся весело, долго, едва ли не до нервной икоты. Так что даже Настя прибегает, смотрит на обеих как на умалишённых, но, потеряв интерес, возвращается обратно, чтобы одеть поросёнка на прогулку.

— Ой, Том. Предчувствие у меня дурное. Что не закончится оно всё вот так, — вздыхаю, озвучивая то, что бьётся вспышкой где-то на подкорке.

— Ну конечно, не закончится так. Об этом даже думать не стоит. Я и не предполагала, что Вадим успокоится, когда с ним рядом будет семейство такое жить.

— А если замки сменит?

— И сменит. И будет свинью подкладывать регулярно. Ну а что поделать? Станем сражаться за твоё законное.

— Выдержать бы.

— Так ты не парься, и всё пусть своим чередом идёт. Есть проблема — решаем. А нет её — так смысл рефлексировать на ровном месте?

Не устаю поражаться этой особенности Тамары. Из нас двоих именно она наиболее практична, предпочитает жить сегодняшним днём, но при этом прикидывает в уме возможные варианты. И называет их «ёжик отрицательных событий». А я — с одной стороны готова за себя повоевать. С другой… Мне так нужно просто отдохнуть. От мыслей, действий, необходимости что-то решать.

— Ладно. Я поеду, надо будет ванну что ли принять, а то после встречи с Персидским помыться хочется.

Сестра поднимается из-за стола, потягивается, как довольная кошка. В этом всём она — в своей стихии, и я очень рада, что у меня есть Тамара, без неё я бы вряд ли на всё это решилась.

— Вообще не пойму, как мы с ним раньше за одним столом сидели или за покупками вместе выбирались. Это же ужас ужасный.

— Ну он таким не был.

— Он был таким всегда. Ты просто делала его лучше. Не верю я, что такая гниль может в человеке вдруг из ниоткуда появиться. Ладно… — Она обувается, забирает сумку и чмокает меня в щёку. Выбежавшую Настю гладит по волосам: — Хватит уже об этом. Созвонимся вечерком.