Тригон. Изгнанная (СИ)

Тилия цепенеет. Целых два дня! Она обводит затуманенным взглядом выжженную Долину. Время, судя по всему, близится к вечеру. Вокруг всё та же изнуряющая жара, хотя тень от западной стены почти полностью накрыла собой почерневшую после пожара землю, обещая принести с собой такую обманчивую прохладу.

— Ты словно заколдованная! — слышит она восхищённый голос гоминидки. — Ничто тебя не берёт.

— Просто повезло, — морщится Тилия, чувствуя, как острые каменные грани больно впиваются в потревоженную спину.

— Да уж, повезло…

— Где Рон?

— Понятия не имею, — тут же напрягается всем телом Рука, явно не потеплевшая за эти пару дней к её другу детства. — Он мне не докладывает.

На языке вертится совершенно иной вопрос и другое имя, но Тилия боится услышать ответ, и чтобы хоть как-то отвлечься, прикрывает веки, удобнее устраиваясь у камня и просит рассказать о том, что произошло с момента, когда они разделились.

— В этой части Ямы и правда нет ничего интересного. Всё сгорело. Я уже собиралась вернуться назад, когда услышала вертушку, — начинает Рука, усаживаясь рядом. — Сначала думала, что это очередной сброс, но сети не было. Ну, а когда она приземлилась неподалёку от озера, поняла, что дело дрянь. Насколько смогла, подобралась ближе, и увидела, как каратели, угрожая оружием, заталкивают вас внутрь. Ну а потом в небе появились эти штуки, которыми управляют на расстоянии.

— Беспилотники, — вспоминает Тилия незнакомое слово, упомянутое пилотом-милитарийцем перед тем, как их подбили.

— Эти штуковины палили по вам, пока вертушка не задымилась и не начала падать. Я даже и подумать не могла, что они умеют ещё что-то кроме полётов.

Услышав последние слова, Тилия резко распахивает глаза и поворачивается лицом к гоминидке:

— Ты уже видела такие раньше?

— Они где-то пару раз в луну облетают Яму. Я раньше думала, их посылают сюда, чтобы следить за нами, и они безобидные, но после того, что увидела…

«Значит, власти следят за нами не только с помощью чипов», — приходит к неутешительному выводу Тилия.

— А что с вертушкой?

— Она упала неподалёку. Удивительно, что вообще не разбилась о стену.

Тилия на секунду прикрывает глаза, вспоминая момент, когда последний раз видела Станума живым и в горле застревает ком. Последним его желанием было спасти её. «Если бы только я пристегнулась…» — с горечью думает Тилия, но тут же отгоняет от себя эту мысль. Тогда она точно уже была бы мертва.

— А твой друг? — наконец решается она, понимая, что вопрос глупый и наивный: никто бы не смог выжить, упав с такой высоты и приняв всю силу удара о землю на себя. Уже то, что она жива, чудо.

Но следующие слова Руки, вызывают в её душе целую бурю эмоций:

— Он жив, если ты это хочешь услышать. Правда неважно себя чувствует, но всё ещё жив.

«Всё ещё жив…» — повторяет про себя Тилия, ожидая чего угодно, но только не этого.

Её голова всё ещё кружиться, когда она вслед за Рукой, пошатываясь, идёт к озеру. Стоит только им добраться до берега, сразу же хочется разреветься. Изгнанник и правда жив, но какой ценой! Он лежит неподвижно лицом вниз, глаза закрыты, а спутанные, когда-то отливающие золотом волосы покрыты засохшей коркой крови. Должно быть из раны на голове. В первый момент Тилии даже кажется, что он мёртв, настолько бледно его лицо, но стоит только им подойти ближе, как взгляд серых глаз тут же пронзает насквозь.

— Что с ним? — тихо обращается она к гоминидке, взглядом отмечая огромный синяк под покрытым щетиной подбородком. Только теперь становится понятно, откуда взялась её шишка на затылке. Должно быть, при ударе о землю она не слабо саданула его головой.

— Тебе лучше самой взглянуть. Я ждала, пока ты очнёшься, боялась его трогать. Сама знаешь, я мало что понимаю во всём этом, — едва слышно бросает Рука, и, приблизившись к неподвижно-лежащему Киру, опускается возле него на колени. — Как ты?

— Нормально, — даже это единственное слово даётся изгнаннику с трудом.

Рука поднимает голову и с мольбой во взгляде обращается к застывшей в нескольких шагах Тилии:

— Ты можешь что-нибудь сделать?

В глазах всегда сильной гоминидки стоят слёзы и это действует отрезвляюще. Тут же забывается и недавнее обещание расквитаться с изгнанником или бросить его при первом же удобном случае. Она жива только благодаря этому облучённому. Он снова спас ей жизнь.

«Да, но какой ценой!» — с горечью думает Тилия, стряхивая с себя оцепенение. Нужно собраться. Не теряя больше ни секунды драгоценного времени, она принимается за дело. Мозг тут же начинает лихорадочно работать, припоминая всё то, что рассказывал отец или что самой удалось почерпнуть из книг.

— Мне нужно осмотреть спину и остальные повреждения, — отрывисто говорит Тилия, стараясь чтобы голос не дрожал. — Он давно пришёл в себя?

— Кир почти всё время был в сознании, — глухо отзывается гоминидка, отводя затуманенный взор.

Два долгих дня!

Тилии становиться нехорошо. Страшно даже представить, что сейчас испытывает её спаситель. Она не раз слышала от отца, что самое лучшее лекарство — это сон, но даже этого немногого, у лежащего перед ней гоминида, не было.