Тригон. Изгнанная (СИ)

«Что за чудовищем надо быть, чтобы вот так просто расправиться с кем-то, кто не может тебе достойно ответить?» — спрашивает она себя, не сводя заинтересованного глаз со светловолосого гоминида. Но сколько не вглядывается, ничего необычного в его облике не замечает… не считая всё того же необычного цвета волос. Никаких явных отклонений: две руки, две ноги, рот, оба глаза. Всё на месте. Таких, физически нормальных, в лагере можно было по пальцам пересчитать. Хотя, возможно, его патология была скрыта где-то внутри.

Наконец, потеряв интерес к гоминиду, Тилия уже собирается отвернуться, когда незваный гость переводит взгляд на неё и тут же его глаза загораются странным блеском, а губы кривятся в ухмылке.

«Словно предупреждение», — передёргивает Тилию и по позвоночнику пробегает липкий холодок. Хочется только одного: убраться подальше от этого места и этого ненормального.

— Идём, — слышит она рядом встревоженный голос Вары, которая молча забирает часть её ноши и, ни разу не обернувшись, устремляется прочь.

Только добравшись до лагеря, измождённая Тилия понимает, насколько она вымоталась за день. Сил хватает лишь на то, чтобы волоком затащить внутрь выстиранное тряпьё и забыться тревожным сном. До самого утра ей снятся полыхающие ледяным пламенем глаза изгнанника.

Глава 7

Продрав с утра глаза, она тут же понимает, что поторопилась, когда решила, что вчерашний день был худшим. Её вторая ночь в Долине выдалась настолько холодной, что она пару раз просыпалась от стука собственных зубов, осознавая, что замерзает, а после уже не могла заснуть, прислушиваясь к тревожным шорохам снаружи.

Ночью по территории лагеря определённо бродил кто-то посторонний и это пугало, рисуя в воображении картинки жутких тварей, рыскающих по округе в поисках лёгкой добычи. Под утро ей всё же удалось немного вздремнуть, но и это длилось не долго: с первыми лучами солнца обитатели лагеря начали просыпаться.

Выбравшись из хижины, Тилия одной из последних подходит к столу. Проигнорировав остатки мяса, она, как и вчера, берёт со стола фрукт, названия которого так и не потрудилась выяснить и наполненный стакан с водой. Невесть какой завтрак, но больше в себя впихнуть точно не удастся. Отходит подальше от шумной толпы гоминидов, небрежно развалившихся на брёвнах — судя по разговорам, все они с кухни, и чувствуют себя в лагере хозяевами и только тогда замечает, что в лагере появились те самые новенькие гоминиды, которых Вара отправила на карантин. Теперь они свободно разгуливают среди остальных и выглядят куда опрятнее: коротко остриженные волосы смешно топорщатся ёжиком, бронзовая кожа сияет чистотой.

Чуть в стороне сидит её соседка с уже наполовину опустошённой тарелкой в единственной конечности. Вокруг никого, словно остальные боятся подходить слишком близко. Когда облучённая жестом подзывает к себе Тилия, не веря собственным глазам, замирает в нерешительности.

— Сколько тебе? — голос однорукой вполне миролюбив и кажется, что можно расслабиться и спокойно поесть.

— Через неделю будет восемнадцать, — отвечает Тилия, с опаской устраиваясь рядом.

— И почему ты здесь?

— Я не знаю.

— Ты что серьёзно? Эти твари-каратели засунули тебя сюда, а ты даже не знаешь причины?

Тилия пожимает плечами, на что собеседница лишь усмехается, делая очередной шумный глоток воды. Манеры оставляют желать лучшего, но здесь все такие: едят руками, вылизывают тарелки языком, прежде чем бросить их в общую грязную корзину, рыгают, чем видимо выражают благодарность дежурным по кухне.

— Сюда просто так не попадают, да и в Гнездо тоже. Хотя кому я объясняю! Вы там, в Термитнике дальше своего носа не видите.

— А ты давно здесь?

«И зачем я спрашиваю?» — тут же одёргивает себя Тилия, вспоминая мелкие насечки на стене.

— Чуть больше года, — подтверждает Рука её предположение, сделанное днём ранее. — Меня сюда отправили вместе с сестрой. Однажды явились эти уроды в чёрном и без разговоров уволокли нас. И попробуй не подчинись: прикладом по башке и готово.

— А твоя сестра, где она?

— Я с самого отъезда ничего не помню, — на лицо гоминидки набегает тень. — Говорю же тебе, каратели вырубили меня, а когда пришла в себя, лежу уже здесь, в лагере, башка раскалывается, вокруг незнакомые рожи, а сестры нет, — продолжает Рука, невидящим взглядом уставившись на пляшущие языки пламени. — Мне потом сказали, что её вообще вместе со мной в той паутине не было.

— Может её вернули домой?

— Шутишь? Эти твари её где-то в Яме сбросили. Скорее всего в тот раз сетей было несколько, и чёртовы каратели разделили нас.

Мысли роем проносятся в голове Тилии. А что, если и её родные здесь? Но от этого сразу же приходиться отказаться: вокруг не видно ни одного взрослого, да и милитарийцы в Пекле забирали только молодняк. Но от следующего предположения дыхание Тилии перехватывает.