Тригон. Изгнанная (СИ)

Тилия до боли прикусив губу и стараясь не выдать своего болезненного состояния, неуклюже поднимается с земли и вновь закидывает на плечо тяжёлый мешок. И почувствовав боль в ступнях, с тоской понимает, что для неё этот день будет невероятно долгим. Рука, судя по всему, чувствовала себя не лучше. Сколько времени он дал им на отдых? Час не больше. А ведь полуденное солнце ещё даже не пересекло открытый отрезок неба над их головами. Тилия уже знала, что время в Долине текло по-иному: долгий, изматывающий зноем день и с внезапностью обрушивающаяся непроглядная, кусающая холодом ночь.

К их удивлению стоит им только преодолеть пару сотен шагов, как их спутник жестом приказывает не шуметь.

— Что там? — настороженно спрашивает гоминидка, с тревогой вглядываясь в пространство между редеющими стволами деревьев. Если так пойдёт и дальше, вскоре им будет негде укрыться от палящего зноя.

— Вам лучше самим взглянуть…

Глава 13

Представшая перед их взорами картина, поражает своей абсурдностью. Укрывшись за огромным булыжником и затаив дыхания Тилия в компании своих спутников наблюдает, как высоко над их головами огромное тёмное облако вздымает в воздух и тут же, резко меняя направление, яростно обрушивается на испещрённую маленькими чёрными отверстиями стену. Куда ни глянь, всё вокруг покрыто сероватым слоем птичьего помёта, от едкого запаха которого тут же начинает свербеть в носу. А гул вокруг стоит такой, словно рядом на полную мощь крутит свои шестерёнки один из гигантских вентиляторов Башни.

— Это же птицы! — выдыхает, поражённая не меньше самой Тилии, Рука, заворожённо наблюдая за внезапными манёврами пернатой стаи. — Никогда их так много не видела.

— Я тоже, — вкрадчиво отзывается изгнанник. — А в стене их гнёзда.

— Сколько же их здесь?

— Тысячи. А теперь смотрите туда, — говорит изгнанник и кивком головы указывает на участок стены, на которую направленна вся ярость мелких пернатых.

Стоит только Тилии проследить взглядом, как сердце замирает от ужаса. Ничего более пугающего она в жизни не видела! По отвесной стене медленно карабкаются вверх две едва различимые детские фигурки. Мелкие лазутчики напоминают двух упрямых насекомых, которые очень осторожно переставляют свои тощие лапки, взбираясь всё выше и выше. Даже с такого расстояния Тилии становится ясно, что эти дети приблизительно одного возраста с Като.

Не было никакого дерева, как рисовало её воображение, когда Рука поведала историю Заячьей Лапки. Не было и веток, за которые можно было бы уцепиться в случае чего, не опасаясь каждую секунду камнем сорваться вниз. Ни мягкой травы способной смягчить такое падение. Была лишь голая, нагретая солнцем стена, по которой, несмотря на грозящую им опасность, упрямо взбирались малыши-гоминиды в поисках яиц для своего племени. И скорая на руку расправа, стоило им только не выполнить свою работу, если, конечно, они не становились жертвой Долины.

Расчёт был верен — дети отличные лазутчики. Их гибкие тела способны протиснуться туда, куда взрослому никогда не добраться. Но что важнее: в силу возраста у них ещё отсутствует обострённое чувство самосохранения, всё им кажется лёгким и преодолимым… они ещё не задумываются о смерти.

«Что за чудовища способны посылать на смерть детей?» — негодует Тилия, напряжённо наблюдая за малышами, которые опираясь босыми ступнями в углубления и переставляя при этом руки с зажатыми в них заострёнными деревянными кольями, взбираются всё выше и выше. Под истеричные птичьи трели они одно за другим извлекают из гнёзд мелкие, светлые яйца, ловко пряча их в сумки-сети за спинами и время от времени отгоняя верещащих над их головами встревоженных пернатых.

— Лихо придумано! — раздаётся рядом бесстрастный голос изгнанника, вызывая у Тилии бурю негодования.

— Что именно? Использование детского труда? Хотя о чём это я, тебе же раз плюнуть — разделаться с тем, кто слабее! — язвительно обращается она к нему, хотя в глубине души понимает, что не его вина, что этим малышам приходиться рисковать своими и без того короткими жизнями, но обидные слова уже срываются с губ.

Желваки тут же начинают ходить по заросшим золотистой щетиной скулам, и Тилия с опозданием прикусывает язык, осознавая, что такими темпами она быстро наживёт себе врага в лице изгнанника. Но сказанных слов уже не воротишь

— Замолкните оба! — шипит Рука, неотрывно наблюдая за маленькими сборщиками яиц. — Самое время выяснять отношения. Надо придумать, как нам незаметно проскользнуть мимо. Что-то мне не очень хочется встречаться с теми, кто заставляет малышню делать такое.

— Их мешки почти полные, — отзывается изгнанник, обводя округу настороженным взглядом. — Стоит подождать.

— Думаешь, они здесь одни?

— Если кто-то и есть поблизости, я их не заметил, — отвечает он на вопрос Руки, теряя интерес к собирателям яиц и прислонившись спиной к нагретому солнцем камню, прикрывает глаза.