Трилистник. Хогвартс (СИ)

— Однако смысл есть и в том, что сказала Хлоя, — продолжил Итачи медленно, глядя больше на Рейнальда, чем на неё. — В тяжёлых ситуациях, особенно не одномоментных, а затяжных, когда угроза висит над головой неделями и месяцами, важно уметь давать себе отдохнуть. Короткие передышки способны спасти жизнь.

Сердце затрепетало, и Хината счастливо улыбнулась — так значит, брату всё-таки известно это чувство! «С кем?» — хотела спросить она, но, конечно же, не стала.

Итачи, перехвативший её взгляд, чуть прищурился — разума Хинаты коснулось холодное щупальце, однако на этот раз Хината не стала сопротивляться ему, позволила проникнуть во внутренний мир. Там щупальце раскрылось — как оказалось, оно принесло картинки-воспоминания.

Лето, солнце и зелень — Коноха, Хината узнала центральный парк. На скамейке — Итачи, ему лет пять, и мальчик постарше. У обоих мон Учиха на одежде, чем-то похожие лица и взгляды. Итачи и второй мальчик («Мой лучший друг») едят данго и смеются…

Уже куда более взрослый Итачи лежит в высокой траве; на его одежде и лице, руках — свежая кровь. Его губы скорбно поджаты, глаза серы и пусты — до тех пор, пока рядом не садится человек в плаще Акацуки. Человек протягивает мокрый платок, и Итачи медленно стирает с лица («Она моя») кровь. Человек усмехается, забирает платок, подаёт тыкву с водой. Приподнявшись на локте, Итачи пьёт, а затем хрипло шепчет: «Спасибо, Кисаме…»

Щуп исчез из её разума, и Хината резко вдохнула, посмотрела на Итачи, широко распахнув глаза. Он скованно улыбнулся.

— Ты так говоришь, словно знаешь наверняка, — проворчал Рейнальд, не заметивший немого диалога шиноби.

— Я в самом деле знаю, — расслабленно отозвался Итачи, и искорка веселья мелькнула в его глазах, когда Рейнальд вскинулся, удивлённо повернулся к нему. — Я много лет прожил в приюте, Рейнальд, а это очень тяжёлая, тревожная атмосфера. И выдержал я только благодаря Хлое.

— Неправда! — с чувством воскликнула Хината. — Ты намного сильнее меня, брат, и именно ты поддерживал меня, а не наоборот!

— Твой взгляд на ситуацию не делает неправдой мой, — парировал Итачи с затаённой улыбкой. К щекам прилила кровь, и Хината спешно отвернулась, поправляя очки. Чтобы Итачи признавал вслух настолько личное, да ещё и при постороннем!..

Закралась мысль, что всё это неспроста. Заметив её понимание, Итачи мельком подмигнул, давая понять, что они поговорят потом.

Рейнальд тем временем притворялся занятым псом, но поглядывал на шиноби с затаённым любопытством, уже знакомым Хинате — тем его видом, который сам Рейнальд считал неприличным. И вновь Хината поощрила юношу, мягко улыбнулась ему.

— Что такое?

— Разве вы брат и сестра? — спросил Рейнальд и втянул голову в плечи, словно в ожидании одёргивания, указания на неуместность вопроса.

Итачи, впрочем, и не думал его одёргивать; пояснил предельно спокойно:

— Семья — это не обязательно те, кто связан с тобой кровным родством, Рейнальд. Порой именно друзья и товарищи становятся настоящей семьёй, в то время как кровные родственники — всего лишь чужаки, — Итачи вложил в тон блеклое, но достаточно отчётливое ожесточение, когда негромко добавил: — Мои родители отказались от меня и сдали в приют — я не расцениваю их семьёй. С другой стороны, Хлоя всегда поддерживала меня и стала мне очень близка за годы, что мы знакомы. И именно эту связь я считаю важной, а не кровное родство.

— Я… — проговорил Рейнальд, заметно удивлённый тем, что ему вовсе стали объяснять личное, более того, что именно Итачи сделал это. Хината затаила дыхание: что Рейнальд предпримет? Он, конечно, не понял, что это проверка, и реакция его — искренняя. — Я понимаю. Без шуток. Меня, конечно, не сдавали в приют, но… — он прикусил губу и опустил глаза, рассеянно гладя поскуливающего от удовольствия бигля.

Хината и Итачи наблюдали, выжидали: она — с искренним интересом, он — со спокойной оценкой. Наконец, Рейнальд решился продолжить:

— С тех пор, как мама не живёт с нами, я часто чувствую себя… лишним. И в доме, и вообще. Отец обо мне вспоминает, только чтобы проверить оценки. Он никогда не знал, что со мной делать, кроме как проверять, чтобы я был лучшим в том, за что берусь. Мама… — Рейнальд вздохнул и грустно улыбнулся, заключая морду пса в ладони. — Ну, она не здесь. Так что я понимаю вас обоих, — в его голосе зазвучали слёзы. — Даже завидую.

Отставив кружку, Хината придвинулась и осторожно обняла Рейнальда. Он вздрогнул, и на секунду ей показалось, что хочет вырваться — но затем юноша сдался, опустил голову ей на плечо, легко приобнимая в ответ. Поглаживая его по голове, пропуская между пальцами волосы (каштановые, почти такого же оттенка, как у Неджи-нии-сана), Хината посмотрела на Итачи. Тот со спокойной уверенностью кивнул.

***

Найти время для разговора шиноби смогли только перед самым отбоем. Хината и Итачи вновь вышли на улицу, где давно догорел ранний северный закат и уже вовсю сверкали звёзды. Было прохладно, и оба завернулись в связанные Хинатой шарфы.