Трилистник. Хогвартс (СИ)

— Хотел спросить, как каникулы… но и сам вижу, что не очень, — Рей попытался усмехнуться с претензией на веселье, не получив реакции в ответ, спросил заметно серьёзней: — Что случилось, Рабастан? Я могу как-то помочь?

— Случилось дерьмо, Рей. Такое дерьмо… блядь… — Рабастан запустил пальцы в шевелюру, потянул себя за отросшие пряди. Его широко распахнутые глаза с ужасом глядели в пустоту — или в воспоминания о каникулах.

Рею так и не удалось добиться от Лестрейнджа правды. Возможно, она скрыта под непреложным обетом или иным подобным.

«К тому же ей вовсе не обязательно быть связанной с Хоукинсоном, — запоздало подумалось Рею, когда он кидал землю в горшки на травологии. — Это всё ещё могут быть последствия истории с нападением Розье на Хлою». Старший Лестрейндж не мог простить участие в подобном своему сыну — скорее всего, попросту дождался, когда тот вернётся домой, для полноценного наказания за защиту маглокровки. Это предположение поселило в сердце Рея угасший было страх перед встречей с собственным отцом.

Реджинальд Мальсибер не отличался лёгким нравом. Над его вспыльчивостью за глаза шутили, а вот в лицо боялись лишнее слово сказать. В переписке он ещё мог сдержаться, но вот стоит Рею пересечь порог отчего дома летом, вся ярость отца обрушится на его беззащитную голову. И поддержки ждать будет неоткуда…

«Нельзя это так оставлять», — подумал Рей, и именно эта проблема поглотила всё его не сосредоточенное на учёбе внимание. Для мыслей о Хоукинсоне в его голове не осталось места.

***

Для Хинаты траур не был чем-то новым. В свою бытность шиноби она видела смерть в самых разных вариантах и достойно овладела искусством принятия её. Шиноби не положено проявлять эмоции, химе такого клана, как Хьюга, — тем более. Когда грустно и больно — закройся в себе, внутри оплачь погибших, но лишь дадут миссию — будь готов отринуть чувства и делать то, что должен, без оглядки на собственные переживания.

Жестоко, быть может, но, признавала теперь Хината, так проще.

Она видела: нетренированных горе способно утопить. Больше других в своём окружении Хината беспокоилась за Лили: только недавно потерявшая любимого дедушку, она была так хрупка, уязвима, и новая смерть поблизости стала сильным ударом. Не было больше смеха, зарядок по утрам и пересудов с Марлин. Лили бродила по школе, как привидение, сталкивалась с людьми, бормотала что-то бессвязное и вновь терялась в потоке собственных чувств. Никак не реагировала на попытки Северуса и Марлин растормошить её, не слушала профессоров, всё пропускала мимо себя. Вот кому бы следовало больше внимания уделить той речи директора…

Пронаблюдав пару дней и убедившись, что ни своими силами, ни с помощью Северуса и Марлин Лили не справится, Хината решительно взяла дело в свои руки. И в первую очередь она временно отстранила от Лили «помощников».

Северус и Марлин, пусть и были очень разными людьми, на сложившуюся ситуацию отреагировали поразительно единодушно: гиперопекой над страдающей Лили. Марлин вилась рядом с подругой каждую свободную минуту, тараторила зачастую без особого смысла, пыталась утащить то погулять у озера, то посмотреть на новорождённых гиппогрифов профессора Кетлберна, то проследить за Джеймсом Поттером и его компанией, устраивавшими вылазки во всё более отдалённые коридоры и башенки школы. Северус, в свою очередь, усаживал Лили подле себя в библиотеке, пытался поить тёплым чаем, даже раз или два неловко обнял. Лили не отвечала ни одному из них ничем, кроме слёз и просьб оставить её одну. Друзья считали, она сама не знает, что ей нужно.

— Я знаю, что вы хотите ей помочь от всего сердца, однако, к сожалению, на данной стадии ваши действия не идут на пользу Лили, — перехватив ребят на очередной попытке «развеять» Лили, сказала им Хината. Северус нахохлился, Марлин уставилась на неё доверчиво, прося дать альтернативу. — Предоставьте это мне.

— С чего бы? — процедил Северус. — Что ты, Бенсон, знаешь и умеешь такого, с чем я не справлюсь?

— Мне знакомы смерть и горе, — негромко, мягко произнесла Хината. — Лили сейчас находится в опасном состоянии, и выводить её из него необходимо крайне осторожно. Пожалуйста, дайте мне время. Ваши любовь и поддержка очень понадобятся Лили, но чуть позже, когда она будет готова воспринимать их.

— Если ты так говоришь, Хлоя… — вздохнула Марлин, не имевшая привычки спорить с Хинатой. Для Северуса, к сожалению, она не обладала подобным авторитетом, но в конце концов сумела убедить его временно не вмешиваться в исцеление Лили. После того, как Северус пообещал, Марлин уволокла его на кухню за какао и зефирками, намеренная выплеснуть предназначенный подруге запас заботы на парня. Хината проводила их взглядом и, зная прилипчивость Марлин, решила, что всё время мира в её распоряжении.