Трилистник. Хогвартс (СИ)

Из раннего детства Рей помнил мамины истории на ночь: о временах до Статута и Министерства, когда каждая семья волшебников жила сама по себе или небольшой общиной, объединялась с другими лишь для очередной войны с общими естественными врагами. Не было социальной лестницы — некуда и не по чему было карабкаться. Интересными казались природа и магия, семья, приключения и новые открытия. Жизнь была проще, а связь с миром и магией — глубже.

Помнил он также и истории отца о поколениях предков, ведших магов в войнах. Мальсиберы не жили долго, потому что всегда были на передовой; им безразличны были политика и интриги, поэтому они не возвышались. Война для мужчин, для женщин познание магии — вот призвания его предков. Рей знал, что требовалось от него, но боялся: не хватит сил.

Истории матери и отца о былых «славных» временах пугали его. Рей страшился боли и смерти, отчаянно хотел жить. В последний год он всё чаще задавался вопросом, как далеко готов зайти ради того, чтобы выкрутиться, выжить. Задавался — и не находил ответа.

— Как думаешь, стремление выжить любой ценой делает человека трусом? — спросил он у Холмса как-то вечером; они играли в магические шахматы, и Рей всю партию отсиживался в обороне, пытаясь улучить момент для контратаки.

— Желания не делают человека никем — для этого служат дела, — отозвался Майкл, прорывая его оборону. Снегг, читавший в своём углу спальни, хмыкнул себе под нос.

***

Наступило лето, и вместе с экзаменами нависла скорая необходимость возвращения домой — теперь уж точно. Каждый раз, думая об этом, Рей вспоминал разбитого, нервного Рабастана — и боялся. Он не мог предположить, как именно поведёт себя отец. Отец суров и вспыльчив, а Рей сделал достаточно такого, за что его можно наказать. Обдумав ситуацию со всех сторон, Рей в конце концов решился и написал тётке матери.

Леди Катриона Бёрк — нынешняя глава рода, сильная ведьма и мастерица-артефактор — играла в его жизни минимальную роль. Её не любил отец (и это, похоже, было взаимно), поэтому в Мальсибер-холле бабушка Катриона появлялась лишь по очень большим торжествам. Большая часть общения с ней для Рея сводилась к обмену поздравительными карточками по праздникам и периодическими вежливыми письмами с вопросами о состоянии здоровья. Ответы на них всегда были нейтральные в достаточной мере, чтобы попытать счастья.

А потому в начале июня Рей взялся за перо и после вежливого вступления деликатно уточнил, не возражает ли бабушка, если он посетит её с визитом в самом начале каникул. Рей отправил письмо с замиранием сердца и с огромным волнением ждал ответа.

— Ты выглядишь встревоженным. Всё хорошо? — мягко уточнила Хлоя, когда они вместе готовились к экзаменам под ивой на берегу Чёрного озера. Рядом в траве копошился Сэр Дункан, то ли гоняясь за мелкой живностью, то ли играя сам с собой.

— Пока не знаю, — Рей мимолётно улыбнулся и запрокинул голову к небу. В его вышине лениво плыли облака, и вовсе не заниматься учёбой хотелось в столь замечательный день. — Зависит от ответа, который я получу на своё письмо.

Заинтересованность вспыхнула в её взгляде, но пытать его дополнительными расспросами Хлоя не стала и вернулась к конспекту по травологии. Мерлин, и вот кто смеет заявлять, что маглорождённые — неотёсанные чужаки в магическом мире?! У некоторых из них такта на дюжину чистокровных хватит.

— Как дела у Эванс? — спустя непродолжительное молчание поинтересовался Рей, потому что, во-первых, это вежливо — интересоваться тем, что важно для друга; во-вторых, чем быстрее Эванс придёт в себя, тем больше свободного времени появится у Хлои.

— Улучшения налицо, — осторожно ответила Хлоя, поправляя очки. — Но до полного восстановления потребуется куда больше времени. Горе не проходит ни быстро, ни легко.

— Пожалуй, — согласился Рей только чтобы не молчать.

Хлоя наклонила голову, её густые иссиня-чёрные волосы красиво соскользнули с плеча.

— Прости за столь личный вопрос, ты отвечать не обязан… Тебе доводилось переживать потерю?

— Сложно сказать, — Рей вновь запрокинул голову к небу. — Оба моих деда погибли в войну с Гриндевальдом задолго до моего рождения. Бабка по материнской линии умерла несколько лет назад, но я никогда не был с ней близок — отец её не жаловал и ограничивал наше общение. Его собственная мать жива, но давно перебралась в Италию к нашим родственникам — у неё стало слабым здоровье. По сути, мне некого терять, потому что почти никого у меня и нет… С отцом ничего случиться не может. А мама, даже если погибнет в одной из своих экспедиций… — он замолчал ненадолго, потёр саднящие глаза. — Знаешь, наверное, она и есть моя единственная пережитая потеря.

— Прости меня.

— Тебе не за что извиняться, Хлоя. Я немногое помню из детства, но точно знаю, что отец и мать всегда были как кошка с собакой. Помню, как года в четыре прятался под обеденным столом, а над ним летали лучи проклятий, — Рей криво, несвойственно себе усмехнулся. — С другой стороны, они хоть разговаривали, а не игнорировали существование друг друга, как во многих семьях чистокровных.