Трилистник. Хогвартс (СИ)

— Мне стыдно за себя, Хлоя, — наконец признался он. — Ведь это я должен был тебя поддерживать, защищать… — Рей склонил голову, до побелевших костяшек стискивая кулаки. — А ведь отец пытался, он пытался научить меня быть сильным. Но я сбегал от его тренировок в библиотеку. Я никчёмный трус.

— Я не считаю тебя трусом, Рей, — Хината накрыла его руку своею ладошкой. — Неподготовленным — возможно. Однако это исправимо, правда? Было бы желание.

— Хлоя… — он взял её за руку и повернулся, ловя взгляд. Как-то прежде Хината не придавала значения, но теперь обратила внимание, что Рей уже сейчас выше её почти на голову — а вытянется, судя по отцу, ещё больше. — Спасибо тебе. За всё.

— Пожалуйста, Рей.

Камин вдруг загудел, в нём вспыхнуло изумрудное пламя. Быстро, но максимально осторожно Хината забрала у Рея руку, однако тот почти и не заметил: взволнованно дёрнулся к вышедшему из огня человеку.

— Мистер Паркинсон?!

— Ох, Рей, мальчик мой, ты цел! — мужчина раскрыл объятия и прижал Рея к себе, потрепал по волосам. — Какая отрада… чудо, в самом деле, что всё разрешилось благополучно…

— Я бы эту проклятущую бабу «чудом» не называл! — фыркнул появившийся следом за Паркинсоном человек.

— Мистер Трэверс, если вы про мою мать!..

— Слушай, я бы на твоём месте вообще сидел тихо и не возникал! — поморщился Трэверс. — Ты хоть понимаешь, что из-за твоего подросткового бунта сотрудник Отдела правопорядка тяжело ранен?

— Что? — содрогнулся Рей всем телом.

— Тони, не запугивай мальчика, — осадил Паркинсон. — С Киллианом всё будет в порядке, мы его подлатали, а Правопорядок закончит работу…

— Уже придумал, как с его отцом будешь объясняться, а, Эдди?

— Как?.. — Паркинсон оборвал себя на полуслове, с сомнением и растущей тревогой уставился на ковёр.

— За то, во что втянули его сыночка, Квинтус устроит нам тёмную, — угрожающе напророчил Трэверс.

— Это правда… — пробормотал Паркинсон севшим голосом.

— Запретит Еве выходить за твоего пацана, и Гектор в отчаянии сбежит из дома!..

— Майкл! — радостно воскликнул Рей, повернувшись ко вновь полыхнувшему изумрудным пламени.

Итачи выступил из камина с совершенно непроницаемым выражением на лице, мгновенно нашёл взглядом Хинату. Она впилась в него ответным взглядом, с замиранием сердца скользя по крови на лице и одежде, вспоровшим кожу длинным порезам. Хината подалась к нему, и Итачи быстро шагнул навстречу; на полпути шиноби встретились и заключили друг друга в объятия.

Как же много Хината хотела бы ему сказать — но могла лишь обнимать брата, уткнувшись лицом в сгиб его шеи, ощущая жар тела и запах свежей крови. Итачи молча прижимал её к себе: сильно, почти болезненно, и чувствовалось, что и у него есть много слов для неё. Наверняка осуждений…

— Рад, что ты цел, — проговорил Рей, возвращая шиноби в реальность. Порывисто приблизившись, он протянул руку, и Итачи, нехотя отпустив Хинату, крепко её пожал. — А где мои?..

— Дискутируют.

— Ясно, — Рей пригладил волосы и бросил взгляд на всё ещё споривших о своём Паркинсона и Трэверса. — Друзья отца, — зачем-то пояснил он, хотя никто и не спрашивал; смутился, как если бы был виноват в их ребяческом поведении.

— Так пошли к нему прямо сейчас! — воскликнул Паркинсон и, вцепившись в плечо Трэверса, увлёк того к камину. — Рей, передай наилучшие пожелания отцу…

— И скорейшего исчезновения — матери, — бросил Трэверс. Рей возмущённо воскликнул нечто нечленораздельное, и Паркинсон с Трэверсом ушли.

В гостиной повисла тишина — но не такая гнетущая, давящая на нервы, как в мрачном замке Бёрков.

— Майкл, ты ранен, — спохватился Рей. — Позовём эльфов, нужно обработать…

— Я в порядке, — отрезал Итачи, и Хината, с пониманием вздохнув, попросила:

— Я могу получить антисептик и заживляющее зелье? Я обработаю его раны сама.

— Да, разумеется, — кивнул Рей и кликнул домовиков. Пока Рей отдавал им распоряжения, Итачи шагнул вплотную к Хинате.

— Нам нужно уходить отсюда, — прошипел он на пределе слышимости.

— Мы не можем сорваться прямо сейчас, — шёпотом возразила Хината. — Дождёмся его родителей, узнаем, что с нашими вещами, и попросим доставить нас в приюты.

— Нам могут попытаться стереть память.

— Я так не думаю, — покачала головой Хината и чуть натянуто улыбнулась вернувшемуся к ним Рею, приняла у эльфа поднос с парой флаконов, ватой и бинтом.

— Юная мисс должна позволить Лоркану…

— Не беспокойся, я справлюсь сама, — заверила Хината домовика и, усадив Итачи на диван, решительно принялась за его раны.

Итачи не проронил ни слова, настороженно наблюдая за камином, за Реем, за эльфами, принёсшими чай и вазочки с печеньем. В нём всё ещё стучал адреналин боя, и Хината искренне жалела, что не может использовать медицинскую чакру, расслабить его напряжённые мышцы. Про себя прикидывала также: какова вероятность, что родители Рея в самом деле попытаются подчистить им с Итачи воспоминания? На чьей стороне будет Рей и сможет ли как-то помочь друзьям? Мать явно не воспринимает Рея взрослым, а отец…