Трилогия Иводзимы

В зале для игры в кости он увидел первых за это утро людей. Несколько парней в зеленых комбезах блуждали между столами, вперившись помятыми со сна лицами в экраны консолей, через которые управляли работой мелких, размером с хоккейную шайбу дронов точечного обнаружения. Они отслеживали любые чипы, которые могли поставить на столы любители лёгкой прибыли, любые хак-приблуды, жучки папарацци и прочее нелегальное дерьмо, – у всего этого не было ни единого шанса испортить репутацию «СФР». Ни механическая, ни биотехнологических, ни информационная зараза в этих залах не выживала. Кроме тех, которые допускал сам Малик, когда требовалась небольшая рекламная встряска. Тогда в сеть утекала жаренная подборка кадров с одним из гостей. Малик, конечно, долго извинялся после каждого подобного инцидента, увольнял кого-нибудь из службы безопасности и считал прибыль.

– Доброе утро, мистер Ченнинг, – поздоровался с ним бригадир операторов.

– Доброе утро, эм… – Ченнинг никак не мог запомнить его имени. – Бобби с вами?

– Не, его сегодня перевели, мистер Ченнинг. Он работает на стапелях.

Чернокожий бригадир был старше Ченнинга лет на двадцать, и ни одна секунда из этого срока не была нивелирована омолаживающими процедурами. Его благородное, обсидиановое лицо словно рисовалось глубокими штрихами морщин. И каждый раз, когда он называл Ченнинга «мистер Ченнинг», было не по себе.

Выйди из зала для игры в кости, Ченнинг миновал рекреации блэк-джека и рулетки, затем пустой в этот час бассейн, где днём и ночью полуобнаженные девушки-амфибии плавали с дельфинами и морскими коровами, прошел мимо длинной кассовой стойки и оказался на пожарной лестнице, в противоположной стороне астероида. Здесь едва заметно пахло марихуаной, видимо, кто-то из парней зарядился с утра. Это, конечно, было запрещено, как и, вообще, курение на пожарной лестнице. Ченнингу было все равно.

Он вышел этажом ниже и пересел, наконец, на административный лифт. Здесь играла по кругу одна из песен Кении и пахло свежескошенным лугом. Этот лифт двигался не строго вниз, а слегка по диагонали – заурядное следствие внутренней архитектуры астероида. Странное ощущение – ни вниз, ни в сторону. Но, – Ченнинг уже знал это, – когда он приедет, будет ещё хуже.

Ангары для кораблей. Стапеля.

Ченнинг вышел из лифта и почувствовал, как на лбу выступает холодная испарина. Это был самый последний, нижний этаж астероида «СФР», под которым, через относительно-небольшую толщу камня – спал в извечном ледяном равнодушии открытый космос. Ченнингу все время мерещилось, что пол под ним ненадёжен, и что он вот-вот рухнет вниз. Хотя, конечно, это было не так. Весь астероид «СФР» был охвачен сверхмощными углеводородными конструкциями, а этот конкретно этаж был рассчитан на тяжелые корабли. Вес одного человека не значил ровным счётом ничего. Но докажите это подсознанию, мистер Юнг!

Ченнинг, стараясь дышать ровно, прошел через огромное гулкое помещение. Сейчас здесь были пристыкованы только четыре прыгуна «СФР», каждый из них назывался «Лед» и, далее – порядковый номер. Каждый день они совершали прыжок к Пенелопе и загружали грузовые трюмы огромными брусами льда.

Помимо прыгунов, у «СФР» было несколько яхт. Но они полным ходом шли за VIP-гостями.

Ченнинг вышел из общего ангара в помещение с VIP-стапелями, так же оформленными в стиле нео-ар-деко: причудливое переплетение углеводородных балясин, покрытых тусклой позолотой и бронзой. Через несколько часов сюда прибудет «Галатасарай», яхта роуди Кении.

Бобби вошёл следом за Ченнингом.

– Привет, бро.

– А я тебя искал в казино. Привет.

Бобби похлопал себя по экзоскелету.

– У меня какая-то ерунда с шарниром. Миссис Фиби испугалась, что я могу повредить ковролин. Помять или закапать маслом.

– Что-то серьезное?

– Да не, бро, не думаю. К тому же, тут масла нет. Все работает на нано-гидравлике. Просто не стал спорить. Ты-то как?

– Я в аду, бро. И тоже ни с кем не спорю.

Они помолчали.

– Бобби, я тут подумал… А что, если я попробую тебя продвинуть?

– В смысле? Сделаешь бригадиром? Я вроде не особенно горю желанием командовать.

– Нет, – Ченнинг провёл ладонью по искусно выполненному под морённое дерево пластику перил, – я имею в виду твою музыку. Что, если я займусь твоей музыкой? Ну… в свободное время.

Бобби почесал свою бритую голову. С утра она работала слишком медленно.

– Слушай, бро, я не знаю. Надо прикинуть то да сё. И потом, ты все равно пока занят.

– После Рождества станет проще.

– Ага… ну, давай дождёмся Рождества, и там уж посмотрим. Или, знаешь что…

На запястье у Ченнинга заверещала особенно-мерзким рингтоном консоль. Ченнинга вызывал Малик. С самого утра.

– Да, Бобби, давай дождёмся Рождества. Это будет правильно.

16. Марк, Леша