Трилогия Иводзимы

Впрочем, Томми миновал период стяжательства довольно быстро. Рядом были те, кто мог трахнуть его в мозг даже тогда, когда он звездил, типа ворчливого старины Тетерски и старого типпана Вагенштэйна. Сейчас они оба сидели на большом джем-сейшене одесную господа бога, а сам Томми был слишком стар для того, чтобы хоть кому-то пришло в голову трахать его мозг.

Ченнинг вывел Томми на пожарную лестницу. Обычную, с потертой ковровой дорожкой, придавленной к ступеням тусклыми арматуринами. И с пластиковыми перилами неопределенного цвета. Здесь явно ходили, и много, а ар-деко хоть и присутствовал, но не кричаще и терпимо. Очевидно, клиентов «СФР» не ждали тут без крайней нужды. А ещё тут едва заметно пахло марихуаной. Томми не долбил уже лет десять. Не то, чтобы принципиально, просто в определённом возрасте человек выглядит смешно с косяком в зубах.

– Придётся подняться на пять этажей, – сказал Ченнинг.

– Нет проблем, – кивнул Томми, и не застонал вслух.

19. Марк, Леша

Восемь прыгунов с погашённой электроникой были выброшены вспомогательными катапультами из трюма «Ревущего медведя». Беззвучно. В стерильную космическую пустоту. Связь, двигатели, навигационные приборы – все отключено: восемь безжизненных кусков пластика и металла за бортом улетающего флагмана.

Единственное, что работало на прыгунах – персональные оперативные системы скафандров. Необходимый минимум, для контроля жизнеобеспечения пилотов. Командор и его спецы надеялись, что эти слабые сигналы не пробьются сквозь корабельную броню.

По сути, прыгуны падали, повинуясь слабому на таком расстоянии притяжению звезды. А прямо на них мучительно медленно надвигалась тёмная громада «Айовы».

Медленно и долго, растягивая каждую секунду во фрактальную бесконечность времени. Леша помотал головой. Непрошенные, в неё лезли неуместные здесь и сейчас воспоминания о школе, физике, курсе фракталов. Его вёл смешной старик по фамилии Мбезе. Неправильно об этом думать. Не сейчас. Старик все время ходил в бабочке нелепого кислотно-зеленого цвета. И костюме, который, кажется, был старше его. Леша не вспоминал об учителе ни разу с тех пор, как переехал с родителями на Дофину.

Марк и Леша сидели, вцепившись в подлокотники кресел, глядя через лобовой иллюминатор на то, как сквозь невещественную тьму надвигалась тьма вещества, набор атомов, организованных людьми в нечто, служащее исключительно для истребления людей, превращения их организованного эволюцией вещества в вещество хаотичное и мертвое. Тысячи часов созидания кибернетиков, инженеров, физиков, программистов, нейропрограммистов и прочих, прочих, прочих, обращённые смертью.

А на его пути – маленькие прыгуны, все эти «Ливерпули», «Мейконы», «Сальвадоры» и «Мёльндали», которые не имели ни единого шанса остановить эту мощь.

В темноте ярко полыхнули маневровые сопла «Ревущего медведя». Сигнал.

– Врубай! – выдохнул Марк, а потом вспомнил, что связи нет, и хлопнул Лешу по плечу.

Восемь прыгунов одновременно врубили двигатели и понеслись навстречу «Айове». Они не могли его остановить, но в их силах было сделать так, чтобы «Айову» смогли остановить другие.

Сразу от нескольких солнечных систем, ориентируясь на координаты «Большого медведя», стартовали боевые корабли человечества. Но они были слишком далеко, а «USS Айова» уже врубил двигатели разделения, готовясь совершить прыжок. Никто не знал, куда, зачем, что прописано в алгоритмах этого монстра. Но судя по тому, как он атаковал первые же встреченные корабли – экспедицию Дальней разведки, – его алгоритмы были враждебны. Созданные войной и проспавшие десятилетия, они проснулись, чтобы продолжить войну. Надвигающийся корабль был персонифицированным кошмаром.

Прыгуны «Ревущего медведя» должны были доставить на «Айову» вирусные бомбы, которые, – Марку очень хотелось в это верить, – смогут прорвать системы безопасности корабля-камикадзе, и где бы он ни появился, оповестить людей о надвигающейся опасности. По сути, они собирались бомбардировать «Айову» маяками. Это было почти смешно, но смеяться не хотелось.

– Медленнее, – прорвался в наушники шёпот Леши. Режим молчания больше не действовал. – Сбрасывай скорость. Нам нужно уйти ему под брюхо.

– В курсе, – сквозь зубы ответил Марк, – это не я гоню. Это он ускоряется. Древний двигатель. Ему нужен разгон.

– Я знаю, – Леша сидел, откинувшись, в навигационных очках в пол лица, – сбрось скорость. Пусть он нас накроет. Мне нужно стабилизировать прицел.

Звука выстрела – не было, вакуум поглотил хлопок. Но все они, в каждом прыгуне увидели рой ярких точек, отделившихся от «Айовы» и устремившихся им навстречу. На этот раз их не собирались взламывать. Их собирались уничтожить.

– Извини, старичок, не получится, – прорычал Марк и рывков увёл прыгун в сторону.

Леша не знал, кому это было сказано, ему или «Айове».

– Что это такое? – крикнул Марк. – Чем он в нас засадил?

– Самонаводящийся снаряды, – крикнул Леша, пытаясь поправит врезавшийся в плечо ремень, – но устаревшие. Они нас не видят. Этот камикадзе построили ещё до нашего рождения.