Трилогия о Вратах: Солнце и тень Аурелии (СИ)

Не верю своим глазам, когда он отвечает улыбкой на мои слова. В груди разливается тепло. Хочется броситься к нему прямо сейчас, повиснуть на шее, но… Но.

Отпускать Ксавьера не хочется, но нужно браться за работу. Нехотя поднимаясь с дивана, беру планшет и иду на второй этаж, в кабинет. Даже в душ не захожу — сразу сажусь смотреть, что наковырял мой вирус.

Скачанных из домашнего архива записей слишком много, и невозможно просмотреть их все. Большую часть записываю на инфокристалл, где уже скопилось прилично информации об этом мире, и откладываю в ящик, взяв на заметку, что пора бы отправить отчёт домой.

Сам ставлю поиск по лицам — у меня есть 3-д изображение нашей Эллис, и вполне возможно, она появлялась в доме у Изы.

Меня бьёт дрожь, когда записи начинают всплывать одна за другой — вот Эллис стоит на коленях обнажённая. Ребята сгрудились за столом и заняты какой-то карточной игрой. Подозреваю, что играют на неё. Сейчас поводок держит Парисс.

Вот неделей раньше — Эллис снова на коленях, на полу в гостиной. Массирует ножку Изы. И Иза же держит поводок.

Пролистываю записи одну за другой, пытаясь добраться до того места, когда Эллис оказалась в ошейнике в первый раз — но не нахожу. Записи обрываются первого июля — а сейчас у нас октябрь. Эллис прислала последнее фото в мае… Значит, времени у них было полно. Со вздохом опускаю планшет на стол и едва успеваю сделать это — в дверь раздаётся стук.

— Вы будете обедать? — спрашивает появившийся на пороге Ксавьер. — Я приготовил, принести сюда, или спуститесь вниз?

Что-то есть неправильное в том, что он так заботится обо мне. Поднимаюсь, подхожу к нему вплотную. На миг почти готов обнять… Но всё-таки останавливаю себя.

— Спасибо, — только и говорю я, — пойдём.

Спускаемся вниз и садимся есть. Ксавьер вышел за пределы бутербродов — на столе пара бифштексов и салат. Готовит он не так чтобы изысканно, но добротно и вкусно, хотя такой обстоятельный обед я получаю от него в первый раз.

— Ты меня разбалуешь, — бормочу я, запихивая мясо в рот.

Ксавьер снова улыбается — едва заметно. От его улыбки у меня у самого всё расцветает внутри. Хотел бы я видеть её каждый день…

Однако последние открытия не дают мне сосредоточиться на еде, и, отставив пустую тарелку в сторону, я всё-таки задаю ему вопрос:

— Ксавьер, ты знаешь… Что такое остров Глории?

Кажется, у него последний кусочек мяса поперёк горла встаёт. Вскакиваю и тороплюсь похлопать по спине, но Ксавьер отводит мою руку в сторону и внимательно смотрит в глаза.

— Почему вас так интересует жизнь рабов?

— Меня? — поднимаю бровь.

— Вы просили заснять бараки. Всю дорогу смотрели запись. Теперь вас интересует остров Глории.

Не отвечаю. Не хочу я ему врать.

Ксавьер в ответ молча смотрит на меня. Потом, наконец, говорит:

— Я думаю, остров Глории — это сказка. Как монстр под кроватью. Сказка, которой пугают рабов, чтобы они не смели бунтовать.

— О каком бунте может идти речь, когда у них у всех чипы в головах?

— Никогда не помешает лишний контроль.

Я отхожу к окну и прислоняюсь лбом к стеклу. Нет… Не кажется мне, что это такая уж и сказка. Хотя всё может быть. И очень похоже, что Эллис отправили туда — где ей ещё быть? Не на арене же!

Не успеваю додумать до конца, потому как звонит домашний ком. Подхожу, снимаю трубку со стены и вижу перед собой лицо Парисса.

— Ты сбежал! — обвиняющим голосом заявляет он.

— Да я вчера на солнце обгорел, решил поехать домой.

— Мог бы попросить у Изы крем.

Отмечаю мысленно, что сама Иза в кадр не лезет — значит, наверное, её рядом нет.

— Не захотел.

— Слушай, — я вижу, как меняется фон за спиной у Парисса. Он, похоже, пристраивается на шезлонг, — у неё скучно. У меня для тебя на послезавтра приглашение повеселей.

— Да? — поднимаю брови.

— Да. У моего отца есть остров. Там собственная погодная установка. Сгоришь — просто включим дождь. Ну и, — Парисс подмигивает, — ещё кое-какие развлечения есть.

«Остров», — эхом отдаётся в голове. Конечно, в океане много островов, но…

— Долго туда добираться? — спрашиваю я.

— На скайфлае пара часов, на яхте — пару дней. Можешь выбирать. На яхте, конечно, веселей.

— Подумаю, — соглашаюсь я.

— Послезавтра, — закрепляет результат Парисс, — и не забудь взять раба.

Слышу звон, непроизвольно дёргаюсь и вижу осколки фарфорового чайника на полу. Ксавьер сжимает порозовевшую руку здоровой рукой.

— Хорошо. Мне надо бежать, — отбрасываю ком и кидаюсь к Ксавьеру: — Ты что?

— Простите, — шипит сквозь зубы, — господин.

Ничего не хочу выяснять. Молча тяну его в подсобку, где рядом с медмодулем обрёл свое место регенератор, и торопливо принимаюсь обрабатывать пострадавшую кисть. Только когда кожа обретает более привычный цвет, поднимаю глаза и смотрю Ксавьеру в лицо. Даже не знаю, с чего начать допрос. А он, похоже, сейчас опять начнёт упираться… Судя по этому «господин».

— Ты не хочешь ехать к нему?

— Не мне решать.

— Ксавьер… — закусываю губу, — обещаю, что честно отвечу тебе на один любой вопрос о себе, если ты сейчас ответишь на мой.

Вижу, что колеблется, но в глазах всё-таки мелькает интерес.

— Хорошо, — нехотя говорит он.