Тринадцатая девушка Короля

   Муж... Рэйху оказался тем еще деспотом. Изо дня в день мучил меня географией мира так, что названия рек и озер мне иногда снились. Он терзал меня математикой и экономикой, и я рыдала по вечерам из-за того, что не получалось найти решения. Он нанял жуткого типа, который больно бил меня по пальцам, если я недостаточно хорошо играла на кембале заданный урок, а раз в седмицу устраивал урок танцев, что было еще хуже, ибо после него у меня болела спина, руки, ноги и голова. Голова особенно – не представляю, как кто-то, кто в здравом уме, вообще способен запомнить, какая фигура идет после какой и в котором танце. Это было даже хуже, чем математика с экономикой вместе взятые. А еще был вульгарный* магистр магии. Этот невзлюбил меня с первого взгляда за то, что я рассмеялась, услышав его полный титул. Вульгарный? Я раньше думала, что вульгарными бывают только девки в грязном доме, а тут – целый магистр магии! Как не рассмеяться? Вот только мой новый учитель моего чувства юмора по достоинству не оценил и гонял по основам магии до тех пор, пока у меня мигрень не началась и не пошла носом кровь.

   Я попробовала было пожаловаться Рэйху, но тот лишь бровью повел и сказал, что впредь, возможно, я буду думать прежде, чем говорить.

   – Или вожжи тебе все-таки привычней? – спросил он, а я обиженно поджала губы.

   Может быть, и привычнее. Что он вообще знает о моей жизни? Я, может быть, и не просила ни о чем. Меня, может, устраивало все. И не мечтала я ни о комнатах с личной кембалой, ни о горничных с рабами, ни об учителях этих бесконечных. Я просто хотела жить своей жизнью. Своей!

   Я так прямо обо всем Рэйху и сказала, а он, не отрывая глаз от книги, которую читал в этот момент:

   – Думаю, нам стоит еще один предмет в твое расписание ввести. А именно: историю ильмов и люфтов. Чтобы ты поняла, почему человек, живущий среди людей, должен соблюдать некоторые законы.

Я аж взвыла:

   – Да за каким моргом мне нужны эти гнилые люфты, Рэйху? Ладно еще математика и кембала, но люфты...

   – За таким, – коротко ответил муж и глянул грозно. – И я тебе сколько раз говорил, ты высокородная ильма, ты не можешь изъясняться, как портовая девка. Я скажу Лийэне, чтобы она получше следила за твоим словарем.

   Я только губу от злости закусила, потому что горничная Лийэна была той еще пилой. Пилила и пилила с утра до ночи. Да вежливо еще так, аж зубы сводило.

   – Держите голову ровно, хозяйка.

   – Высокородные ильмы не едят птицу руками, хозяйка.

   – Высокородные ильмы не ругаются... Не бегают... не прыгают с обрыва в озеро. Плечи ровнее!.. Не рыбачат и не варят рыбную юшку на костре. Не позволяют себе спать до обеда. Не. Не. Не. Не...

   И единственной отдушиной во всем этом кошмаре были те занятия, которые со мной проводил Рой. Каждый день по одному часу мы с ним бегали, или стреляли из самострела, или дрались на ножичках, или без ножичков боролись. Правда, все занятия, кроме бега, проходили во дворе, под неустанным контролем Рэйху, который замечал каждый мой даже самый маленький промах, но даже это позволяло мне расслабиться и почувствовать себя живой.

   А муж следил за тем, как старший раб учит меня делать подсечки и перебрасывать через бедро, и бормотал недовольно:

   – Поздно начали. Поздно. И времени мало, ни морга не успеваем! Руки как держишь, Эстэри?! Это оружие, а не столовый нож... Хотя ты и столовый так держишь, что сдохнуть хочется...

 И первого дождня* у меня сдали нервы. Я проснулась рано, еще до рассвета, прислушалась к тому, как за стеной посвистывает носом Лийэна, как шелестит за окном неспешный дождь, вытащила костюм для борьбы, который мне Рэйху специально из самой Ильмы заказывал, открыла пошире не запертое на ночь окно – и выскочила вон. Свобода! Я непрерывно бежала в сторону моря, оставив за собой поселок, Большое Озеро, дома, Дворы, хозяев и рабов, бежала, бежала, пока в воздухе не запахло песком и водорослями, а в боку не закололо от приятной усталости.

   Полчаса я просто лежала на песке, подложив руки под подбородок и неотрывно следя за тем, как серые волны накатывают на берег. И плевать мне было и на непрекращающийся дождь, и на холод, и на ноющие ноги – а ведь надо было еще возвращаться назад – и даже на то, что – я точно это знала – в прибрежных кустах за моей спиной сидел упрямый в свой заботе раб. И точно так же, как я неотрывно смотрела на море, он смотрел на меня. Я затылком чувствовала его осуждающий взгляд и, казалось, даже слышала шепот возмущенных мыслей:

   – Под дождем, на мокром песке... Простудитесь, хозяйка!

   Обязательно простужусь и умру в самом расцвете! Уж лучше смерть, чем жизнь в мучениях...

   Назад мы бежали рядом, так и не сказав друг другу ни слова.

   И честное слово, мне было чудовищно хорошо! Наверное, как никогда в жизни.

   – Отдохнула? – бросил мне с порога Рэйху вместо приветствия, стоило нам вернуться, и я невозмутимо кивнула. – Тогда, думаю, к утру успеешь еще написать эссе по экономике Первого Королевства люфтов.