Тринадцатая девушка Короля

Я промолчал. Ну, правда! Не говорить же ей о том, что это я создал мстителя, который только что пытался сжечь ее заживо, пусть и лишь на ментальном уровне, ощущения от этого менее острыми не становились.

— Оказывается, боги все-таки что-то видят, — не дождавшись ответа, произнесла поджигательница и криво усмехнулась. — А я-то, грешным делом, успела поверить, что мне теперь все с рук сойдет…

— Может и сошло бы, — нехотя признался я, — если б ты другой дом вздумала поджечь, а так…

— Так ты и о поджоге знаешь? — изумилась она, а я растерянно крякнул. — Силен ворнет, хоть и сопляк совсем. Не ожидала… Все ждала-ждала, когда ж ты меня за муженька арестовывать придешь, а оно вон как получилось… Ну, что уж теперь горевать? Видать мне на роду написано… Об одном только жалею, веришь?

Она посмотрела на меня злыми глазами и прошипела:

— Что змея эта из окошка выскочить успела. Я из-за нее собственного мужика жизни лишила, чтобы подлец к пигалице этой от меня не ушел. От меня!! Ишь, чего вздумал! Говорит, уж лучше в тестях Папашу иметь, чем… Ну, я и… Из-за нее теперь одна с тремя детьми загибаюсь, а она со столичным шерхом у всех на глазах миловаться вздумала…

У меня аж в глазах потемнело, я шагнул к трясущейся от злобы женщине и схватил ее за шкирку, вздергивая на ноги.

— Встать! — процедил сквозь крепко сжатые зубы, еле сдерживаясь от того, чтобы не ударить. И не потому, что бить женщину — это не по-мужски и вообще признак слабости. Я ведь все-таки представитель закона, королевский шерх — ну, почти — и опускаться до такого уровня… — В остроге показания давать будешь.

— Грозный какой, — она закудахтала, давясь безумным смехом. — А если не буду? Не скажу ни слова, хоть ты тресни…

Я наклонился к ее лицу и тихо выдохнул:

— А я верну того, кто мучил тебя минуту назад. И если ты думаешь, что он, разобравшись с тобой, успокоится, то я тебя обрадую. Он после тебя на детишек твоих переключится…

Она позеленела от страха и поджала губы.

— Так что бери верхнюю одежду, шубу там… не знаю, что у тебя… и поднимайся. До весны в остроге посидишь, a там уж с тобой королевский суд разбираться будет.

На улице, к огромной моей радости, никого не было. Уж и не знаю, что бы я стал делать, если бы любопытные красногорчане по своей привычке заполонили улицы городка, засыпая меня бесконечными вопросами.

Мы вышли на крылечко, я осмотрелся, а Азали потянулась было повесить на двери замок, но в последний момент равнодушно махнула рукой и спрятала ладони в карманах тулупа. Я покосился в сторону преступницы. Вид у нее был жалкий: бледная, опухшая от слез, губы искусаны, волосы неопрятными космами торчат из-под криво повязанного платка…

Мы уже подходили к площади, когда я не вытерпел и все-таки задал вопрос, который волновал меня больше всего:

— С чего ты вообще взяла, что Эри пойдет замуж за твоего урода? А?

— Неправда, он не был уродом! — возмутилась женщина истово, даже кулаки сжала, но я лишь фыркнул и качнул гудящей от усталости головой: все-таки не спал целую ночь, да и день выдался не из спокойных. А когда я вообще спал в последний раз? Чтобы нормально, а не урывками? Не помню…

— Именно уродом и был, — сжал зубы я. — Или ты думаешь, все эти женщины с ним по доброй воле? Как же, держи карман шире! Уж на то, чтобы выяснить, что он был моржьим шантажистом, у меня мозгов хватило… Проклятье! — поскользнувшись, я чуть не упал, но Азали моей неуклюжести, похоже, даже не заметила. — И вдова Мо к нему тоже не по доброй воле шла.

В то, что Эри спала с покойным помощником Папахена, я отчаянно отказывался верить.

— Врешь ты все! — женщина вспыхнула и заскрежетала зубами от ярости. — Они сами на него вешались! Сами! Бегали в квартиру эту проклятущую косяками… Уж я-то знаю! А вдовушка эта пришлая чаще всех…

— Почему пришлая? — до безумия хотелось спросить, с чего она решила, что чаще всех, но я все равно спросил о другом.

— А я знаю? Оки ее так называл, ну и я вслед за ним… А ты и вправду что ли не веришь, что зазноба твоя под моим мужиком побывала? Напрасно. Ты мне верь, господин Рити-на, на что мне тебе врать? Мне терять теперь нечего… Глубинные! Что ж я наделала-то, а? Как же теперь? У меня же дети…

— Раньше думать надо было, — нахмурился я и перевел взгляд на окна особняка градоначальника. Надо же, а я и не заметил, как мы до места дошли…

В тени ворот месила снег какая-то темная фигура, я прищурился, чтобы рассмотреть, кто бы это мог быть, и неуверенно окликнул:

— Ной?

— Нет, хозяин. Это всего лишь я. Помочь?

Сил на то, чтобы злиться уже не было: я их все, по всей вероятности, на нагрев ванн, чтение дневника и усмирение мстителя потратил. Тряхнул головой, чувствуя, как по позвоночнику стекают струйки холодного пота, и… И, в общем, хреново мне было. Очень.

— Помоги, — скорее обреченно, чем устало, согласился я. Все равно от него не отделаться. Уж если Рой решил помочь, то лучше с ним не спорить. — Ноя найди, путь он ее проводит, куда надо…