Тринадцатая девушка Короля

— Точно? — герлари сумрачно посмотрел на мою арестованную, и я внезапно понял… Нет, не понял. Почувствовал на каком-то интуитивном уровне, что мне даже говорить ничего не надо, достаточно лишь моргнуть, и Рой так позаботится об этой поджигательнице и убийце, что вспоминать о ней впредь уже не придется.

— Определенно, — я ухватился за дверной косяк, чтобы не упасть. Да что такое-то? — Ее судить будут. Я этого хочу.

— Ну, раз хотите, — Рой пожал плечами и с брезгливым выражением лица подхватил вдову Оки-са-Но под ручку, — тогда, конечно, все так и будет. Уж я прослежу.

И вот странное дело, но после его слов меня охватило чувство небывалого спокойствия. В голове мелькнула вдруг совершенно внезапная по своей абсурдности мысль: «Ну, раз Рой обещает, можно больше не беспокоиться»… И я выдохнул. Впервые за две седмицы, честное слово.

— Ну, вот и чудненько, — вместе с облегчением душевным появилась весьма физическая тяжесть на плечах. — Ты ее там устрой. Как следует… А я пока…

— Поспать бы вам, хозяин.

— Угу, — махнув на прощание рукой, я вошел в дом через парадный вход и, шумно втянув в себя воздух, застыл посреди холла.

Дома было жарко натоплено, и от этого тепла убаюкивающе путались мысли, а кровь в голове, наоборот, шумела и требовала, чтобы я немедленно пошел к Эри и выяснил, с чего это вдруг она вздумала мне врать о том, что никогда не бывала в квартире покойного, тогда как его вдова совершенно определенно настаивала на обратном:

— Да я своими глазами видела, как эта корька недоделанная туда вошла! В штаны еще вырядилась, мерзавка. Тьфу! Смотреть противно было, хуже гитарок из Веселого Дома.

— Вот кстати, да, — бормотал я, поднимаясь по лестнице на третий этаж. — Почему какие-то там Азалии видели мою женщину в неприличных штанах, а я до сих пор нет? Непорядок… Хочу неприличные штаны. И вообще.

— Женщина! — рявкнул, ввалившись на лестничный пролет верхнего этажа, и чуть не рухнул сраженный громкостью собственного голоса. — Эри! Иди сюда сей же час! Я тебя допрашивать буду!

— Что будешь делать? — она показалась на пороге своей гостиной, и я, чтобы не улыбнуться самой идиотской на какую только способен улыбкой, нахмурился.

— Допрашивать. По всей строгости закона.

Она вскинула бровь и, оглянувшись назад, что-то негромко произнесла.

— Что ты там шепчешь? Внятнее говори!

— Я говорю, чтобы ты не кричал, — ответила она, выходя в коридор и закрывая за собою дверь. — Я только что Мори уложила… Кэй, ты себя хорошо чувствуешь?

Взволнованно хмурясь, она посмотрела на меня, и я поторопился с ответом:

— Да лучше всех! Я ж только что два преступления раскрыл… Кстати, у меня к тебе серьезный разговор, рыба моя. Про этого… про покойника. Как его? Из головы вылетело…

— Оки-са-Но? Кэй, ты пьян, что ли? — Эри вдруг оказалась близко-близко, зачем-то принюхалась к моему дыханию и вдруг прижала прохладную ладонь к моему лбу, — да у тебя жар!

— Не заговаривай мне зубы, — буркнул я и переместил ее запястье поближе к своему рту. — У тебя с ним что-то было? Он тебя заставил, да? Узнал, что Мори незаконнорожденный и шантажировал? Я убью его!

Зачем я все это ей говорил — неясно. Про Мори опять-таки… «А что если она сейчас у тебя спросит, с чего ты взял про незаконнорожденность? Что врать станешь?» — шепнул внутренний голос, и я не на шутку перепугался, но Эри ни о чем таком спрашивать не стала. И, откровенно говоря, в другое время меня это обязательно бы напрягло, но не в тот момент. В тот момент меня несло. И, я бы даже сказал, уносило. И откуда взялась эта уносящая меня в неведомые дали волна, я не имел ни малейшего предположения.

— Он уже и так мертв, глупый, — мягко проговорила Эри, а я от того, каким нежным голосом она произнесла слово «глупый», вновь заулыбался, как идиот. — И ничего не было. Правда. Пойдем, я тебя уложу… Ты же на ногах не стоишь!

— Не соблазняй, — проворчал беззлобно, позволяя трогательной в своей заботе Эри увлечь себя вдоль по коридору в сторону спальни. — Я просто вымотался.

— Я вижу.

— И ты мне все равно не отвертишься от серьезного разговора.

— Не отверчусь.

Как попали в комнату, не помню. Вот вообще. Казалось бы, вот только что мы шли по мягкой ковровой дорожке, и Эри так ласково, так интимно обнимала меня за талию, а в следующий миг я уже сижу на кровати, и самая желанная в мире женщина с решительным видом стаскивает с меня рубаху со словами:

— Кэй, ну, пожалуйста! Не упрямься!

— И в мыслях не было, — с предельной искренностью выдохнул я и прижался губами к манящей ложбинке, видневшейся в развале домашнего платья. От ее кожи пахло свежестью цветочного мыла, а на вкус она была, как мед из поздних цветов чамуки: сладкая до головокружения и пьяная. И эти веснушки… Отведя ткань, я освободил чуть больше места для маневров и потерся щекой о выступающие над декольте мягкие полукружья.

— Кэй? — севшим голосом выдохнула Эри. — Что ты делаешь?

— М?

Я вскинул голову и заглянул ей в лицо. Рот приоткрыт, на щеках румянец смущения — или возбуждения? — а зеленые глаза просто завораживают своим сиянием.