Читаем Тринадцатый апостол полностью

От этого Терекав поэтахистерика.Я Терек не видел.Большая потерийка.Из омнибусавразвалкусошел,поплевывалв Терек с берега,совал емув пенупалку.Чего же хорошего?Полный развал!Шумит,как Есенин в участке.Как будто быТерексорганизовал,проездом в Боржом,Луначарский.Хочу отвернутьзаносчивый носи чувствую:стыну на грани я,овладеваетмноюгипноз,водыи пены играние.Вот башня,револьверомнебу к виску,разиткрасотою нетроганой.Поди,подчини еепреду искусств —Петру СеменычуКогану.Стою,и злоба взяла меня,что этудикость и выступыс такой бездарностьюяпроменялна славу,рецензии,диспуты.Мне местоне в «Красных нивах»,а здесь,и не построчно,а даромреветьстараться в голос во весь,срываяструны гитарам.Я знаю мой голос:паршивый тон,но страшенсилою ярой.Кто видывал,не усомнится, чтоябыл бы услышан Тамарой.Царица крепится,взвинчена хоть,величественноделает пальчиком.Но я ейсразу:– А мне начхать,царица выили прачка!Тем болеес песен —какой гонорар?!А стирка —в семью копейка.А даромнемного дарит гора: лишь воду —поди,попей-ка! – Взъярилась царица,к кинжалу рука.Козой,из берданки ударенной.Но я ейпо-своему,вы ж знаете как —под ручку…любезно…– Сударыня!Чего кипятитесь,как паровоз?Мыобщей лирики лента.Я знаю давно вас,мнемного про васговаривалнекий Лермонтов.Он клялся,что страстьюи равных нет…Таким мнемерещился образ твой.Любви я заждался,мне 30 лет.Полюбим друг друга.Попросту.Да так,чтоб скалараспостелилась в пух.От черта скрадуи от бога я!Ну что тебе Демон?Фантазия!Дух!К тому ж староват —мифология.Не кинь меня в пропасть,будь добра.От этой листрушу боли я?Мнедажепиджак не жаль ободрать,а грудь и бока —тем более.Отсюдадашьхороший удар —и в Терекзамертво треснится.В Москвебольнее спускают…куда!ступеньки считаешь —лестница.Я кончил,и дело мое сторона.И пусть,озверев от помарок,про этопишет себе Пастернак.А мы…соглашайся, Тамара! —История дальшеуже не для книг.Я скромный,и ябастую.Сам Демон слетел,подслушали сник,и скрылся,смердявпустую.К нам Лермонтов сходит,презрев времена.Сияет —«Счастливая парочка!»Люблю я гостей.Бутылку вина!Налей гусару, Тамарочка! (6: 74)

В зрелые годы – так, а что было в юности?

<p>Параграф пятый</p><p>Багдади – Москва – Багдади</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография
Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография

Изучение социокультурной истории перевода и переводческих практик открывает новые перспективы в исследовании интеллектуальных сфер прошлого. Как человек в разные эпохи осмыслял общество? Каким образом культуры взаимодействовали в процессе обмена идеями? Как формировались новые системы понятий и представлений, определявшие развитие русской культуры в Новое время? Цель настоящего издания — исследовать трансфер, адаптацию и рецепцию основных европейских политических идей в России XVIII века сквозь призму переводов общественно-политических текстов. Авторы рассматривают перевод как «лабораторию», где понятия обретали свое специфическое значение в конкретных социальных и исторических контекстах.Книга делится на три тематических блока, в которых изучаются перенос/перевод отдельных политических понятий («деспотизм», «государство», «общество», «народ», «нация» и др.); речевые практики осмысления политики («медицинский дискурс», «монархический язык»); принципы перевода отдельных основополагающих текстов и роль переводчиков в создании новой социально-политической терминологии.

Ингрид Ширле , Мария Александровна Петрова , Олег Владимирович Русаковский , Рива Арсеновна Евстифеева , Татьяна Владимировна Артемьева

Литературоведение
Поэтика за чайным столом и другие разборы
Поэтика за чайным столом и другие разборы

Книга представляет собой сборник работ известного российско-американского филолога Александра Жолковского — в основном новейших, с добавлением некоторых давно не перепечатывавшихся. Четыре десятка статей разбиты на пять разделов, посвященных стихам Пастернака; русской поэзии XIX–XX веков (Пушкин, Прутков, Ходасевич, Хармс, Ахматова, Кушнер, Бородицкая); русской и отчасти зарубежной прозе (Достоевский, Толстой, Стендаль, Мопассан, Готорн, Э. По, С. Цвейг, Зощенко, Евг. Гинзбург, Искандер, Аксенов); характерным литературным топосам (мотиву сна в дистопических романах, мотиву каталогов — от Гомера и Библии до советской и постсоветской поэзии и прозы, мотиву тщетности усилий и ряду других); разного рода малым формам (предсмертным словам Чехова, современным анекдотам, рекламному постеру, архитектурному дизайну). Книга снабжена указателем имен и списком литературы.

Александр Константинович Жолковский

Литературоведение / Образование и наука