Читаем Тринадцатый апостол полностью

Тринадцатый апостол

И свои 18 летпод наган подставят —и нет,или горловпетлят в коски.И горюю я,как поэт,и ругаюсь,как Маяковский.Я тебене стихи ору,рифмы в этих делахни при чем;дайкак другупару рукположитьна твое плечо.Знал и я,что значит «не есть»,по бульварам валялся когда, —понял я,что великая честьза слова своиголодать.Из-под локона,кепкой завитого,вскинь глаза,не грусти и не злись.Разве естьчему завидовать,если видишь вот эту слизь? (8: 31, 32)

Кисло оправдывая необходимость нэпа, имущественного и классового расслоения общества тем, что нэпманы строят нам дома и клозеты и бойцов обучают торгу, призывает – уговаривает! – молодежь и, собственно, себя самого, что нэп – это всего «деловая малость» и преодолеть ее будет нетрудно. И завершает обращение к молодежи ободряющими словами:

Над пивомнашим юношам лисклонятьсвои мысли ракитовые?Нампитьв грядущемвсе соки земли,как чашу,мир запрокидывая. (8: 34)

Это строки – приговор нэпу. Через приписанное молодежи собственное заключение о том, что Октябрь не удался, он утешает и себя, и других верой в грядущее. А какова метафора «земля как чаша» – чудо!

1927 год – нэп в разгаре. Но еще в начале нэпа в поэме «Про это» (1923) поэт рисует картину отвратительного семейного быта нэпача средней руки, обывателя, мещанина, самодовольного, равнодушного ко всему, кроме своего благополучия, очень знакомого нам сегодня по образцам поведения массивной прослойки современных нуворишей.

В.В. Маяковский среди молодежи на выставке «20 лет работы» Москва, февраль 1930 г.

Вводя нэп, Ленин предупреждал, что нэп вводится всерьез и надолго, Маяковский парировал: «Пусть “всерьез и надолго”, / но там, / впереди, / может новый Октябрь случиться». Неожиданную для своих современников, «братьев-пи-сателей», картину нэпа изобразил Маяковский в феерической комедии «Клоп». Я говорю «неожиданную» потому, что рабочие в массе своей страдали от нэпа, но никто не протестовал против него, ибо это было бы равнозначно несогласию с генеральной линией партии. Тем более что нэп принимали как должное многие писатели. Исключения – Михаил Зощенко, Андрей Платонов, Николай Эрдман, абериуты, Велимир Хлебников. Хлебников в унисон с Маяковским грозил нэпачам:

Эй, молодчики-купчики,Ветерок в голове!В пугачевском тулупчикеЯ иду по Москве!Не затем высокаВоля правды у нас,В соболях-рысакахЧтоб катались, глумясь.Не затем у врагаКровь лилась по дешевке,Чтоб несли жемчугаРуки каждой торговки.Не зубами – скрипетьНочью долгою —Буду плыть, буду петьДоном-Волгою!Я пошлю впередВечеровые уструги.Кто со мною – в полет?А со мной – мои други!

«Не шалить», 1922

Выступив против нэпа, Маяковский продолжал прославлять людей, честно и скромно, с верой в будущее отдающих себя «социалистическому» строительству – тяжелейшему ручному труду (лопата, лом, кирка, молот, ручная пила, гвозди, клещи – орудия производства), недосыпающих, недоедающих, теснящихся в дощатых бараках, без всяких удобств. Так жили строители каналов, заводов, городов.

Так был ли Маяковский поэтом революции, если он не столько восхвалял ее реальные и мнимые достижения, сколько разоблачал прохвостов, выступающих в роли первопроходцев революции? Был, но без раболепия. За что и поплатился. Сравните: недоброжелатели Данте изгнали его из родной Флоренции и грозили сожжением на костре, если он посмеет вернуться. Когда к отцу присоединились два его сына, приговор демократической республики гласил: всем троим отрубить головы, а останки сжечь. Друзья спасли Данте и его сыновей. В России не было Равенны, а московские и ленинградские друзья Маяковского, когда удавка появилась на той самой стене, где висел портрет Ленина («усов щетинка вздернулась ввысь»), отвернулись от поэта.

<p>Параграф пятый</p><p>Феникс идеала</p>

Перейти на страницу: