Тринадцатый бог. История одного Зла

— Она не придет, — заметил Ноора.

— Эльма не хотела уходить из деревни, — пояснил Нит. — Там её семья, бабушка, отец. Они — смысл её жи… Кхм… Существования.

— Служитель Водолея, эта девушка нам нужна, — чересчур резко бросил Гидеон. Нит отпрянул от стола, испуганно глядя на принца.

— Но… Я… Вы… Вы, — его будто озарило, и он тоже поднялся на ноги. — Её можете позвать вы. Вам, принц, она точно не откажет.

— Приятно слышать. Ноора, сможешь помочь мне её догнать?

— Да, принц.

— Тогда вперед! Керон, маршал, идите к берегу. Мы должны попробовать ещё раз.

Гидеон ушёл вместе с птицелюдом и советниками, и Лиора осталась наедине с тремя восточниками.

— Ваше Высочество, — пробасил их главный после недолгой заминки. — Как самочувствие нашего мага?

— Без изменений, — сухо ответила Лиора и, спустив змееныша на стол, ни сказав больше ни слова, вышла из зала Совета. Докладываться восточникам принцесса не собиралась.

Если бы не Гидеон, она бы давно приказала убить этих двоих. Или, возможно, собственноручно перерезала бы им глотки. Живым её народу был нужен только маг. Воинов врага лучше бы приняли в качестве трупов.

Глава 11

Рыбы

Фирмос осторожно приподнялся и спустил ноги с кровати. Голова сразу же закружилась, а сердце заколотилось, как бешеное. Чародел кашлянул и поморщился, ощутив, как хрип отдался под ребрами тупой болью. Когда мир перед глазами перестал шататься, Фирмос не без интереса обвел комнату взглядом. Первое, что пришло на ум — дворец нищего. Роскошь и богатство прошлого настолько поблекли и обветшали, настолько сокрылись под пылью и желтизной, что потеряли благородство и спелись с убогостью. Фирмос где-то уже видел подобное.

Во дворце Коинта.

Все верно, великие династии умирают одинаково.

Тусклый свет западного солнца был сер и бледен. Цвет болезни, не иначе. Фирмос закрыл глаза и, подавшись вперёд, коснулся ступнями пола. Чароделу нестерпимо захотелось выглянуть в приоткрытое окно и увидеть Риеннар — столицу великого Запада, Врата чёрной смерти, ярчайшее созвездие на карте проклятья.

А ещё ему нужен был воздух — свежий, бодрящий, напоминающий о жизни и о силе, которую он потерял на длительное время.

— Вам нельзя вставать.

— Совсем? — не открывая глаз, спросил Фирмос.

— Достаточно и того, что вы сумели сесть. Ложитесь, иначе потеряете сознание.

— Я не хочу лежать. Я хочу открыть окно, — он, наконец, повернул голову и недовольно посмотрел на своего стражника — проклятую женщину, прячущую лицо под капюшоном, а руки — в перчатках. Конечно, она — скелет, но к чему скрываться? Весь Запад выглядит подобно уже больше сотни лет. Неужели не привыкла? Ох уж эти женщины…

— Я открою, — она решительным шагом пересекла комнату, но у самого окна обернулась и замерла.

Фирмос пристально смотрел на неё.

— Вы меня не поняли, — хрипло произнес он. — Мне нужно открыть окно. Не вам.

— Вы слишком слабы, — раздраженно отозвалась сиделка. — И мне совершенно не нравятся ваши капризы. Нам огромного труда стоило забрать вас у Восьмого бога.

— Потому что я нужен вашему господину?

Женщина ничего не ответила и снова отвернулась к окну. Фирмосу требовалась её помощь, но просить он не желал. Поэтому поднялся сам. Ноги задрожали и тут же подкосились. Он рухнул на пол, попытался приподняться на трясущихся руках, но снова упал. Женщина молча наблюдала за его жалкими попытками встать, но не делала навстречу и шага. Фирмос не рассчитывал на неё больше. Он успел позабыть, что, по сути, имеет дело с врагом. Ему об этом напомнили.

Хрипя сквозь сжатые зубы, он кое-как развернулся и, цепляясь за край кровати, добрался до столбика. Голова снова закружилась. Жаром, охватившим плечо, дала знать о себе подживающая рана. Пол будто качался под ногами мага, то отбрасывая в сторону, то возвращая назад.

Фирмос возненавидел себя и свою слабость. Злость придала сил, но ненадолго. Её хватило только, чтобы зацепиться за столбик и, обнимая его, встать на ноги. Тяжело дыша, чародел закрыл глаза и лбом коснулся прохладного дерева. Нет, сам он совершенно точно не доберётся до окна.

— Обопритесь о меня.

Фирмос открыл глаза и повернул голову. Женщина протягивала ему руку. В зазоре между рукавом балахона и краем перчатки светлели кости.

Чародел, покачнувшись, вцепился в плечо своей сиделки. Та не шелохнулась, твердая и непоколебимая, как статуя.

— Благодарю, — процедил Фирмос.

Женщина повела его вдоль стены, чтобы он мог опираться и о неё тоже, а когда они, наконец, добрались до окна, маг увидел перед собой выдвинутое из угла пыльное кресло. Сиделка, однако, всё же заботилась о нем.

Прислонившись к подоконнику, Фирмос не без труда распахнул окно. В лицо ударил пыльный, соленый ветер, и чародел, закашлявшись, едва не упал. Сиделка перехватила его и помогла усесться в кресло.

— Вы понимаете, что из-за своего упорства можете умереть? — недовольно заметила она, становясь рядом. — После тяжелой болезни нельзя подниматься так быстро.

— Я долго отлеживался? — Фирмос откинулся на спинку кресла.

— Нет. Но сюда вас доставили почти мертвым.

— Здесь все почти мёртвые и, спешу заметить, очень ловко ходят.