Тринадцатый бог. История одного Зла

Только после того, как потерянный меч был поднят из пыли и любовно протерт, Патриция размерным шагом направилась к Быку, который до сих пор неподвижно лежал посреди арены. Издалека тело воина действительно походило на бычью тушу — огромная голова, массивное тело, широкая спина. Патриция, хмурясь, остановилась в нескольких шагах от гиганта. Из-за него медленно, потирая руки, поднялась Азерра. Серая пыль вилась вокруг нее, словно на арене танцевал вихрь, и ведьма оказалась в центре его пляски. Женщина мрачно посмотрела Патрицию.

— Урок тебе, — процедила она и, резко развернувшись, пошла прочь, унося вихрь с собой.

Патриция шагнула к Быку и осторожно ткнула носком сапога в бедро. Воин завозился, дернул копытом… Патриция вытаращила глаза и со стремительностью кошки отскочила назад.

— Во имя Лура и Лотта, — выдохнула она, вскидывая меч.

Бык шевельнул хвостом, фыркнул и, опершись на ладони, приподнялся над землей. Длинная, бурая шерсть на загривке встала дыбом. Чудовище чихнуло, потрясло огромной рогатой головой и, подтянув копыта к брюху, рывком поднялось.

— Бык? — неуверенно позвала Патриция.

Зверь обернулся, тряхнул башкой, растерянно замычав. Уши новой головы Бык были похожи на круглые листья декоративных кустарников, которые садовник Нильянто растил вдоль подъездной аллеи. Сравнение рассмешило Патрицию, и она, справившись с растерянностью, отвела меч.

— Понимаешь меня?

Бык вытянул шею, кивнул. Переступая мощными копытами, посмотрел себе под ноги и, пожав плечами, склонился за топором. Патриция мечом указала вслед Азерре.

— Мать выродка — ведьма.

Бык обернулся и снова кивнул.

— Она сделала тебя… — Патриция вскинула руку, нарисовала в воздухе подобие рогов. — Это…

Гигант пожал плечами и вдруг совершенно неожиданно стукнул копытом, потом ещё и ещё раз. Замотал головой, гневно раздувая ноздри.

— Не упускай её из виду, — посоветовала Патриция. — Не знаю, чего от неё ожидать. Постараешься убить?

Бык согласно прикрыл темные глаза.

— Я займусь драконом, — воин Скоприона взяла меч обратным хватом и отсалютовала Быку рукоятью. Гигант закинул топор на плечо и двинулся к раскрытым воротам, подле которых копошились изуродованные слуги Азерры. Он шел спокойно, но у входа не удержался и скакнул в толпу, подняв тучи пыли. Уродцы завизжали и бросились врассыпную, а Бык, довольно фыркнув, продолжил свой путь.

По сравнению с ними новое творение Азерры являло собой верх искусства превращения. Бык был страшен и вместе с тем великолепен, как скульптуры бога-тельца при храме. Сознательно создавая такое мощное чудовище, Азерра вела себя до неприличия спокойно. Либо она не боялась своих слуг, так как могла дать им отпор, либо, что казалось более правдоподобным, вместе с телом коверкала разум, приучая его к магическому поводку. Но то на данный момент были проблемы Быка.

Оглядевшись, Патриция двинулась к башне, откуда Тенебрис спихнул её. Один из слуг, даже не стараясь быть незаметным, поплелся следом. Патриция не собиралась бежать. Мало того, что она не знала, где находился выход из замка, так ко всему прочему окончательно утвердилась в своем желании убить дракона.

Путь до комнаты не занял много времени. Если Патриция не знала куда идти, она просто останавливалась и ждала. Её провожатый, подволакивая кривые ноги, убегал вперед, за нужный поворот, и, выглядывая из-за угла, щерил беззубую пасть в подобии улыбки.

Дверь в спальню была распахнута. Патриция не сомневалась, что найдет выродка у себя. Тенебрис сидел на полу, скрестив ноги. Он был совершенно наг и с небывалым интересом изучал рану на своей руке. Патриция сжала рукоять меча. Тенебрис вскинул голову и улыбнулся, обнажив заостренные зубы.

— Хочешь укусить? — хрипло спросил он и облизнул губы. — Добьешь раненного?

— Разве в честном бою у меня есть шансы?

Тенебрис пожал плечами.

— Можем проверить.

— Не хотелось бы. Опасаюсь вашей матери. Она успела преподать мне запоминающийся урок.

Тенебрис распрямился как пружина. Патриция не отвела глаз, а даже наоборот принялась внимательно рассматривать хозяина Запада с головы до ног.

— Что натворила эта мерзкая старуха? — рявкнул Тенебрис, меняясь в лице. Кожа его потемнела, нос стал шире, губы полнее. Для ярости он выбрал личину южанина.

— Превратила моего соратника в олицетворение бога-тельца.

— А… — Тенебрис выпятил губу, возвращая себе первоначальный вид голубоглазого красавца. — Оно не есть бог. Очередной слуга…

— Она не считает опасным окружать себя обозленными на неё же чудовищами?

— Твари подчиняются ей. Мать лишает их воли.

— Меня, надеюсь, не ждет подобная участь? — спросила Патриция. Тенебрис застыл перед ней и, оскалившись, процедил сквозь зубы.

— Мы же договорились — я сожру тебя сразу, как только объезжу. Буду откусывать по кусочку и…

Он было потянулся к ней, как вдруг замолчал и, склонив голову набок, застыл, словно прислушивался к чему-то. Из-за двери высунулся слуга и жалобно заскулил.