Тринадцатый Череп

Эшли бросила салфетку в тарелку и наклонилась ко мне через стол. Она заключила мое лицо в ладони и поцеловала в губы. Я почувствовал вкус шоколада.

– Ты не догоняешь, – сказала она и погладила меня по щеке. – Я приписана к тебе, Альфред Кропп. Ты мною владеешь.

01:11:57:02

Оставив Эшли в ресторане, чтобы никто не подумал, будто мы собираемся сбежать, не заплатив, я пошел в офис «Вестерн юнион», где меня уже ждал перевод от мистера Нидлмайера, и обналичил двадцать долларов на звонок Сэмюэлу.

Ответили после третьего гудка. Это был не Сэмюэл, но голос показался мне смутно знакомым.

– Думаю, я знаю, кто звонит, – сказал он с французским акцентом.

– Где Сэмюэл?

– Преподобный Иоанн неважно себя чувствует, Альфред, – ответил Вош словами оператора АМПНА. – Но если ты оставишь сообщение, я с удовольствием передам.

Я прислонился к стене и закрыл глаза. Во рту появился привкус салата, и я испугался, что меня стошнит прямо у телефона.

– Он жив?

– Он-то жив, а вот ты нет. Тебе стоило посетить свои похороны. Очень трогательно, хотя и не многолюдно.

– Ты не купился.

– Жалкая попытка. Зачем преподобному Иоанну охранять труп?

– Я хочу с ним поговорить.

– Ему нездоровится. Мне показалось, что эта тема закрыта.

– Откуда мне знать, что ты не врешь? Может, вы уже его убили.

– Тогда я стал бы лгуном и тупицей вроде того, кто имитирует собственные похороны.

– Что вам надо? – спросил я.

– Ты знаешь что.

– У меня этого нет.

– Excuse-moi?[16]

– Я сказал, что у меня этого нет. Никогда не было, и я не знаю, где его искать.

– Что искать?

– Череп. Череп, Вош. Тринадцатый Череп.

Вош сперва ничего не ответил. Потом рассмеялся:

– А ты смышлен, Альфред Кропп. Скажи, где находишься, и я помогу его найти.

В аэропорту было полно народу. Только что приземлился самолет, и люди спешили на стыковочные рейсы. Судя по одежде, большинство были отпускниками. Парочки и семьи, немного возбужденные, как все путешественники, быстро проходили мимо, болтали и смеялись, тянули за собой уставших детишек. Мне было не суждено попасть туда, куда они спешили. Не суждено оказаться и на их месте сейчас.

– Скажи, где ты находишься.

– Снаружи, – ответил я.

– Пардон?

– Я сказал, что вышел из здания аэропорта Хелена, штат Монтана. И захвати его с собой, понятно?

– Я договорюсь. Почему бы нам не сломать традицию, Альфред? Стой, где стоишь, и не дури.

– Я никуда не денусь, – сказал я. – Насчет дурости обещать не могу.

Закончив разговор, я вернулся в ресторан и оплатил наш счет. Глаза у Эшли покраснели, и я подумал, что она плакала, пока меня не было.

– Почему так долго? – спросила она.

– Деньги задержались, – соврал я. – Пришлось ждать.

В магазине аэропорта я прикупил джинсы и свитеры с надписью «Биг скай эрлайнз» на груди, после чего зашел в туалет переодеться.

Когда я вышел, Эшли окинула меня критическим взглядом и спросила:

– А где пистолеты?

– Выбросил в урну. Оружие и самолеты не сочетаются.

– И куда мы летим?

– В Ноксвилл, – соврал я во второй раз за полчаса.

Врать вообще нехорошо, но иногда для того, чтобы сделать, что должен, приходится поступать плохо. Я выкинул эту мысль из головы. Так рассуждает Оп-девять.

«В другой жизни ты мог бы стать отличным АНП».

– А это не слишком очевидно? – спросила Эшли.

– На то и расчет. Настолько очевидно, что очевидность делает это неочевидным.

– Нуэве расставит агентов у всех выходов, в каждом ресторане, а то и в каждом туалете. Мы и тридцати секунд не продержимся в Ноксвилле.

– Я не вижу выхода. У меня в голове бомба, и только один человек может ее вынуть. Тот, кто приказал ее установить.

– Нейрохирурги есть во всех крупных городах Америки, – напомнила Эшли.

– Да, но что я им скажу? «Простите, док, но у меня между полушариями находится сверхсекретное взрывное устройство. Не могли бы вы его вытащить? Оно меня бесит».

– У Сэмюэла много ипостасей, но я не думаю, что он нейрохирург.

– Ну с чего-то же надо начинать, Эшли.

Прямых рейсов на Ноксвилл не было, и мы забронировали билеты на рейс с пересадкой в Чикаго. Там можно пару часов отдохнуть. С момента приземления в аэропорту Хелена меня преследовало чувство, что в голове тикают часики, как таймер, который ведет отсчет до какого-нибудь апокалиптического события. С апокалиптическими событиями я уже сталкивался. Правда, на сей раз все было немного иначе. Я пытался спасти не мир, а только две жизни… или три, если считать Сэмюэла. Но после, когда мы сели в кресла у терминала, я подумал, что нет, дело только во мне. Я спасал не мир, я спасал Альфреда Кроппа.

Эшли уснула, положив голову мне на плечо. Бургер с картошкой ее подкосил. Я посмотрел на ее макушку. А что будет с ней? Ей ведь тоже некуда идти и негде спрятаться от Нуэве. Чем дольше она остается со мной, тем большей опасности я ее подвергаю. Неприятно, но факт. О приятных фактах – например, о том, как она посмотрела на меня в ресторане, или о шоколаде на ее губах, который смешался с солью от хлебных палочек на моих – думать было некогда. Настало время заняться неотложными делами. Пора было делать то, что до́лжно.